– Ваши медицинские показатели прекрасны. Болезней нет.
– Верно, – снова повторила она.
Проглядев ее досье, Бишоп закрыл папку и пару раз ударил ею по столу.
– Если вы позволите, я бы хотел задать несколько личных вопросов.
– Конечно, задавайте, – мгновенно ответила Шеннон. Она, в конце концов, устраивалась на работу, и мистер Бишоп был ее работодателем.
– Что вас заставило откликнуться на мое предложение стать суррогатной матерью, мисс Мориарти?
Это был не совсем тот вопрос, который Шеннон ожидала услышать, но она честно ответила:
– Мне нужны деньги. – И так как он ни капли не удивился, она продолжила:
– Я знаю, что это звучит глупо, мистер Бишоп, но я подумала, что лучше такая правда, чем красивая ложь.
– А для чего вам нужны деньги? – поинтересовался он.
– У моей мамы был сердечный приступ, – сказала Шеннон с тяжелым вздохом. – И несмотря на то, что она пришла в себя, ни руки, ни ноги у нее не двигаются. Ей нужна круглосуточная забота.
Какое-то время она жила у меня, но из-за работы и учебы я не могу постоянно быть при ней. Она решила переехать в центр реабилитационного лечения, но, мне кажется, она не понимает, как это дорого.
– Реабилитационный центр «Луговой жаворонок», – тихо произнес он. – А вы сказали ей, что у вас нет денег на лечение?
– Нет, – ответила Шеннон грустно. – Она думает, что на лечение того немногого, что ей удалось скопить за долгие годы, хватит. Но этих денег хватит ненадолго. Я обращалась в центр «Луговой жаворонок», и они согласились пойти нам навстречу, позволив ей какое-то время лечиться в долг.
Каждый месяц я вношу часть платы. Но я не хочу посвящать маму в детали.
При мысли о больной матери в глазах Шеннон показались слезы.
– Она всегда заботилась обо мне. А теперь пришел мой черед заботиться о ней.
Мистер Бишоп понимающе кивнул.
– Вы работаете на двух работах да еще учитесь в университете. Секретарь в юридической фирме Венсонов и студентка днем и еще официантка в ресторане ночью. Вы пропустили два года обучения, чтобы иметь возможность ухаживать за мамой.
Она наклонила голову.
– Мама настаивала, чтобы я продолжала учебу, и просила меня не отказываться от личной жизни из-за нее.
– Но вы выбрали иной путь и приняли мое предложение, чтобы иметь возможность и дальше содержать ее в реабилитационном центре.
Шеннон ответила неожиданно просто:
– Она моя мама, и я сделаю для нее все возможное.
По его лицу пробежала легкая улыбка.
– А вы понимаете, что это отнимет у вас довольно много времени?
Шеннон слегка успокоилась. Она сделала над собой усилие, чтобы оторвать взгляд от его чувственных губ.
– Да, но до того, как мне придется попасть под постоянное наблюдение врачей, я смогу посещать занятия.
Она не упомянула о том, что этот эксперимент, помимо физического недомогания, может принести ей и душевную боль. Но со всем этим она готова была справиться ради здоровья мамы.
– Я бы хотела сократить рабочее время. Но тем не менее работу секретаря я не брошу. Все деньги, что вы мне заплатите, я отправлю на оплату лечения мамы, а себя я смогу содержать сама.
В комнате повисла тишина.
Затем мистер Бишоп вновь вернулся к вопросам.
– Извините, что я вас спрашиваю, ведь мои люди уже обсудили с вами эту тему, но сейчас вы, кажется, ни с кем не встречаетесь?
– Нет, – ответила Шеннон. – Вам не стоит волноваться по этому поводу.
Прищурив глаза, Берк внимательно смотрел на девушку. Ее красота не была искусственной, как у тех женщин, с которыми ему приходилось встречаться с тех пор, как он заработал свой первый миллион. Нет, она принадлежала к категории тех естественных и независимых женщин, которые позволяют волосам свободно падать на лицо и предпочитают такую одежду, которая прежде всего должна быть удобной.
Копна ее рыжих волос напоминала ему пламя, а легкие веснушки породили желание протянуть руку и дотронуться до них кончиками пальцев. На ней была длинная юбка и широкий свитер оливкового цвета, скрывающий фигуру. Но ему было несложно представить, что скрывалось под бесформенной одеждой.
Этим утром мистер Бишоп уже встретился с шестью претендентками на роль суррогатной матери. Еще двум было назначено на послеобеденное время. Но Шеннон оказалась единственной девушкой, которая заставила его испытать внутренний трепет.
