И отчетливо услышала, как Джеймс поперхнулся.
— В самом деле? Но это абсурд. Я хочу сказать, что у нас не будет времени. Ты же знаешь, что всю субботу я провожу с Финном.
И в это мгновение Кати поняла: все, что говорила Стефани, — правда! Она сделала последний заход:
— Но у нас будут два вечера и утро воскресенья…
— Идея восхитительная, — перебил ее Джеймс, — но после того, как в субботу я побегаю, высунув язык, по зоопарку или аквапарку, хочу поскорее лечь в кровать и забыться сном. Вряд ли я буду пригоден к общению. Прости, любимая. Может быть, в другой раз. Кстати, Стефани скоро разрешит познакомить тебя с Финном, и тогда ты сможешь приезжать каждые выходные.
— Хорошо, — спокойно произнесла Кати. — Как хочешь.
Она положила трубку. Ей было плохо. И она знала, что должна теперь сделать.
Когда зазвонил телефон, Стефани в компании Наташи как раз неистовствовала по поводу Джеймса и того факта, что, вернувшись вчера из провинции, он выглядел идиотски счастливым, пребывая в блаженном неведении, что Стефани наконец-то выявила его обман в полном масштабе.
— А что касается этой Кати… — начала Стефани, наверное, уже раз в двадцатый за последние два дня. Она заметила, что Наташа закатила глаза, словно желая сказать: «Только не с самого начала!» Но Стефани все равно не могла удержаться и хотела снова пересказать свой странный разговор с любовницей мужа, но тут, взглянув на цифры, высветившиеся в телефоне, поняла, что именно эта самая любовница и звонит ей сейчас. — Это она, — произнесла Стефани почему-то драматическим шепотом.
— Ну так ответь ей, — нетерпеливо сказала Наташа. Стефани сделала, как ей было велено.
— Алло, — сказала она как можно естественнее.
— Стефани? — проговорил уже знакомый ей голос. — Это Кати.
— М-м-м… — Стефани не хотела говорить, не услышав, о чем поведет речь Кати.
— Кажется, мы не слишком удачно поговорили в прошлый раз, и, возможно, в этом виновата я.
— Ну, такое случается, когда совокупляешься с чужим мужем, — выговорила Стефани не сдержавшись. И услышала, как Кати глубоко вздохнула, словно успокаивала себя, прежде чем снова заговорить.
— Я понимаю, какой это для вас шок, — сказала она. — Но поверьте — я пережила такой же точно шок. Когда Джеймс сказал, что вы расстались, у меня не было причины ему не поверить. А теперь… теперь я даже не знаю, чему и верить.
— И вы решили снова позвонить мне и обвинить в том, что я галлюцинирую?
«Да прекрати, Стефани, хватит уже», — мысленно одернула она себя.
Но Кати не отвечала на ее выпады.
— Нет, — сказала она. — Я просто жалею, что не дослушала вас. Я поняла, что он лгал мне. Честно говоря, Стефани, я не знаю, что мне и думать. — Ее голос дрогнул, и Стефани поняла, что Кати крепится, чтобы не заплакать.
— Ладно, — смягчилась Стефани, — давайте начнем сначала. Я позвонила вам, чтобы сказать, что мужчина, с которым у вас связь, — мой муж. Как я понимаю, вы считали, что он свободен. И что мы теперь будем делать?
Прошел час, Наташа выразительно посмотрела на часы, помахала рукой, прощаясь, и убежала по делам, а Стефани и Кати все еще говорили. Стефани обнаружила, что Кати встречается с ее мужем уже больше года. Они с Джеймсом вовсе не пытались скрыть свои отношения от кого бы то ни было. Кати не видела в этом необходимости, потому что понятия не имела, что они делают нечто предосудительное.
Кати же обнаружила, что ее дружок живет вместе со своей женой, — несмотря на то что последние несколько лет со времени их переезда в Лондон между ними бывали трения, они, несомненно, по-прежнему муж и жена. Она узнала, что Финн, к счастью, избавлен от такого бедствия, как развод родителей, и проводит с отцом не одну только субботу, а половину недели, а вторую же половину не может дождаться, когда снова увидит папочку. Еще Кати узнала, что, тогда как она сама полагала, будто поглощенный работой Джеймс в Лондоне терпит неудобства и жертвует комфортом, Стефани считала то же самое о его жизни в Линкольншире.
Обеим пришлось признать, что Джеймс ведет двойную жизнь. Стефани, у которой было два дня, чтобы привыкнуть к этой мысли, пыталась перенацелить свой гнев и сфокусировать его на Джеймсе, а не на Кати. Когда она вспоминала, что Джеймс точно так же дурачил Кати, ей было трудно ее ненавидеть.
