Одна из шаровых молний взорвалась с громким сухим хлопком у распределительного щитка. Посыпались искры, погас правый экран над пультом Айсинга.
- Джей, кабель А-три накрылся! - Айсинг прервал нескончаемый цифровой монолог. - Я потерял таблицу стабилизации!
- Замкни его, - процедил Джейсон сквозь стиснутые зубы. - Любой железкой замкни!
- Это не поможет, там своя схема соединения...
Джейсон весь взмок, руки его безостановочно летали над клавиатурами.
- Замкни, - прохрипел он. - Тогда я дам напряжение стабилизации по второму контуру...
- Не могу! - в отчаянии завопил Айсинг. - Если я оторвусь хоть на полсекунды, упущу показатели дифракции, и нам конец! Тридцать третья строка: один запятая шестьдесят семь период восемь поправка два...
- Два принял.
- Три, четыре для гарантии.
- Четыре принял... А если я оторвусь на полсекунды, нас снесет по оси сектора, и это тоже конец!
- Джей, без таблицы я не справляюсь, я на пределе... Тридцать четвертая строка... Один запятая ноль два период ноль поправка...
- Поправка! - взревел Джейсон.
- Не могу... Джонг, я же не блант! Поправка ноль восемь, но дальше будет ещё труднее. Мне нужна таблица, Джей!
Клочья вязкого серого тумана ползли низко над полом, поглощали молнии и всасывались в воронки смерчей. Вокруг бушевала вакханалия потусторонних звуков, похожих то на искаженный чудовищной реверберацией хохот, то на скрежет несмазанных петель железных дверей, то на плач и стенания истязаемых живых существ. Этот акустический кошмар укрепил Юлю в мысли об аде, но она не намеревалась смиряться.
"Черти, да?! - зло думала она. - Ну и фиг, то есть Джонг с вами. Великое дело - черти! На оборотней серебряные пули, на вампиров чеснок, а на вас что? Тоже управа найдется!"
Она расстегнула замок ремня и встала. Тут же корабль качнуло так, что её отшвырнуло к стене, к разорванному кабелю. Она схватила свисающие концы, попыталась стянуть, соединить... Они не сходились: видимо, часть кабеля испарилась при взрыве шаровой молнии.
Юля завертела головой в поисках какой-нибудь железки: ведь Джейсон сказал, что достаточно устроить замыкание, и он что-то там сделает... Но она ничего не видела в проклятом сером тумане.
Очередная блуждающая молния чуть не задела браслет на руке девушки. Юля отпрянула. Огненный шар скрылся в клубах тумана, а Юля смотрела на браслет... Вот оно, нашла!
Порывистым движением Юля сорвала браслет с запястья, распрямила его и прижала к нему двумя руками оплавленные концы кабеля с обеих сторон. Заискрило, девушка испытала электрический удар - не сильный, но ощутимый.
Джейсон не оглянулся - даже короткого взгляда назад он не мог себе позволить, но по изменениям на дисплеях он понял, что произошло. Ему стало стыдно: в лихорадочных поисках выхода из безнадежной ситуации он забыл о Юле, как будто её и нет вовсе. А она есть!
- Молодец! - закричал он. - Удержи хоть минуту, и прорвемся... Да здравствует рок-н-ролл!
Тёмный экран перед глазами Айсинга ожил.
- Есть таблица! - торжествующе воскликнул Айсинг. - Снимаю все поправки со строки сорок три...
Снова затрещали пулеметные очереди цифр. Энергетические жгуты пульсировали, словно в тревоге, в страхе упустить корабль. Айсинг Эппл говорил всё медленнее, паузы между цифрами исчислялись уже секундами, затем десятками секунд.
Первыми исчезли молнии, потом лиловые жгуты, смерчи, наконец, рассосался туман. Жуткие звуки стихли, холод уступал поле боя теплу, мрак свету.
- Вырвались, - выдохнул Джейсон Рок.
Рукавом он стёр пот со лба, щелкнул замком ремня, пошатываясь, поднялся из кресла.
- Сдавай управление бланту, - сказал Айсинг. - Небо и звёзды, как я устал...
Джейсон с опустошенным видом потыкал пальцами в клавиши и шагнул к Юле.
- Всё, всё кончилось...
Тут только Юля заметила, что ещё стискивает в побелевших пальцах браслет с прижатыми концами кабеля.
- Дай сюда, - Джейсон осторожно вынул браслет из её рук. - Ты спасла нас всех...
- Вы бы и сами справились, - улыбнулась Юля сквозь слёзы.
Джейсон обнял её и поцеловал.
Флаш Айсинга окрасился в какой-то не совсем определенный цвет, которого не было в составленном Джейсоном справочнике эмоций стрэглов. Да и Айсинг вряд ли смог бы объяснить ему, какой цвет соответствует смешанному чувству, балансирующему между сопереживанием и уколами тоски одиночества.
