Воспользовавшись поднявшейся паникой, Махно захватывает 25 тачанок с пулеметами и уходит в направлении на Новый Буг...»[1168].
Продвигаясь далее через сс. Полтавку, Балацкое, Рошковатое, Щербаны, повстанцы 22-го числа достигли с. Еланец. Пройдя с. Константиновку 23 августа, ночевали в с. Лысая Гора. 24-го отдыхали в сс. Терновке и Покотилово. Здесь, на собрании, окончательно было решено отказаться от Галиции и, сохранив силы, уйти в Румынию. По селам было разослано много агентов для агитации и вербовки добровольцев[1169].
25-го августа повстанцы отдыхали в с. Великая Мечетня и далее, потихоньку продвигаясь на Демковку, Кодыму и Каменку, собирали повстанцев и окончательно обсуждали, как быть. 27-го августа к вечеру достигли р. Днестр.
Здесь Махно выступил с речью, в которой подвел итог и осветил дальнейшую перспективу повстанческого движения.
Повстанцев, которые не пожелали сложить оружие и уйти за границу, организовали в отряд и поручили (с целью отвлечь от переправы силы красных) завязать бой северней г. Каменки. Леве Задову поручалось изучить и организовать переправу.
Задов с отрядом человек в 20 выехал к реке. Вскоре они под видом красного карательного отряда, преследующего махновцев, сблизились с отрядом пограничников. Дабы усыпить бдительность пограничников, Задов кричал им: «Это вы вызывали нас на помощь? Где махновцы? Пора кончать!»Отряды сблизились и махновцы без выстрела обезоружили пограничников.
Через границу была переправлена первая пробная группа, которая была нормально принята румынами и после переговоров с ними был дан сигнал к переходу Днестра остальными повстанцами.
Уже у самой воды Задов снял с пальца золотое кольцо с камнем и отдал его беременной Галине Андреевне (жене Махно) объяснив, что это единственная ценность на весь отряд, и возможно румыны не посмеют ее обыскивать, и это хоть как-то, на первых порах, сгладит нужду, которая их ждет на том берегу.
А на том берегу повстанцы были обезоружены и интернированы.
В разведсводке Штаба войск Украины от 9-го сентября 1921 г. говорилось:
«КВО. Ольгопольский р-н. По войсковым сведениям бандой предпочтительно Салтыса в составе 60 штыков 6/9 произведен налет на Волочок (7 вер. сев.-восточ. Ольгополь). Захватив продразверстку, банда скрылась невыясненном направлении. По тем же данным и из опроса местных жителей подтверждается маршрут банды Махно, указанный в разведсводке Штабвойскукркрыма от 31/8. Банда, минуя населенные пункты, лесными дорогами 28/8 подошла к Днестру и переправилась на Румтерриторию против д. Бурсук (8 вер. юга Каменка). Численность банды составляла 125 сабель при 2 пулеметах. При банде находился сам Махно...»[1170]
Но повстанческое движение на Украине продолжалось, и в приказе войскам 30-й Иркутской дивизии говорилось:
«г. Запорожье 31 августа 1921 г.
Несмотря на ряд предупредительных мер, северо-восточная часть Гуляйпольского уезда продолжает оставаться очагом бандитизма с активно действующими и терроризирующими всякую работу отрядами.
В целях окончательного уничтожения действующих там банд и полной очистки района Губсовещанием решено объявить указанный район ударным, сконцентрировать в нем достаточные силы и образовать для руководства операции правочную тройку в составе войскового начальника, представителя Гуляйпольского Укома и ответственного представителя Губ. ЧК и, учтя до максимума агентурную работу, в кратчайший срок очистить северную часть Гуляйпольского района от всех видов бандитизма и сочувствующих ему элементов...»[1171].
Но вернемся назад. Распростившись 17-го июля 1921 г. в Таганрогском округе с Махно, я был обременен группой тяжелораненых. Лечение своих больных в советских лазаретах нами практиковалось и раньше. Пользуясь армейскими бланками и печатями, повстанцы от штарма получали красноармейские документы, препроводиловки в совбольницы и военные лазареты, где они, под видом красноармейцев, раненных в бою с махновцами, проходили определенный курс лечения, а, по выздоровлению, снова возвращались в армию. Так было и теперь. Совершенно безнадежных, а их было около 30 человек, во главе с Ф. Кожиным, я отправил в Таганрогскую больницу. Медициной они были спасены. Кожина, накануне раненного в мочевой пузырь, постигло худшее: на операционном столе он умер.
