Вихаленя стоял и удивлялся. А со стоянок первой эскадрильи донеслись голоса механиков.
- "Фоккер"!
- Заблудился!
- Давайте "Т" - пусть садится!
Тем временем белая пылинка вскоре увеличилась. Через некоторое время у нее появились крылья, хвост, и теперь никто не сомневался, что это с высоты сошел немецкий истребитель "Фокке-Вульф-190", который авиаторы называли просто "фоккером".
- Может, заблудился?
- Жди!
- На охоту прилетел!
- Сейчас мы ему покажем охоту... - послышался голос командира звена первой эскадрильи старшего лейтенанта Степанова, бежавшего по тропке в сторону КП. Следом трусил его ведомый, лейтенант Кривохиж. Он на бегу надел шлемофон, ушанку бросил механику.
- Товарищ подполковник,- Степанов остановился возле командира полка, который стоял за командным пунктом и тоже наблюдал за полетом немецкого истребителя.- Разрешите снять его...
Пищиков, видимо, не расслышал, что сказал Степанов, и глянул на его взволнованное лицо.
- Посмотрите, как ходит. А?
- Я к вам...
Пищиков показал рукой вверх.
- А все-таки посмотрите,- Пищиков не спускал глаз с немецкого самолета, выписывавшего круги.- Одним словом, ас!
Искрился снег, слепил...
- Стоянки считает!
- Нужны ему твои стоянки. Он механиков изучает. Дивится, откуда взялись такие черные.
- Ого, как пишет!
Заслоняясь перчаткой от солнца, Степанов тоже следил за полетом "фоккера" и нетерпеливо переступал с ноги на ногу.
- Товарищ командир, разрешите...
Пищиков повернулся спиной к солнцу, в упор посмотрел на Степанова.
- Что вы сказали?
- Разрешите снять "фоккера".
- С кем думаете лететь?
- Со своим ведомым.
- Давайте.
Степанов вместе с Кривохижем козырнули командиру полка и мигом очутились на стоянках. Механики быстро сбросили с самолетов маскировочные сетки, помогли летчикам надеть парашюты и, чтобы не упустить время, даже подсадили их в кабины.
И вот два красноголовых истребителя помчались на старт. На фюзеляже ведущего ясно различалась большая белая цифра "25", а у ведомого - "5".
На старте послышалось сухое шуршанье. Казалось, там терли один о другой огромные листы фанеры,- так в морозном воздухе гудят моторы.
Истребители сейчас же пошли на взлет.
Немного левее того направления, куда полетели самолеты, стояло яркое февральское солнце. Оно слепило, и за самолетами трудно было следить. На снегу от аэродрома до самого горизонта пролегла заметная золотистая дорожка.
Вихаленя подумал, что лучше бы летчики не взлетали в ту сторону, что им, пожалуй, удобней было бы взять курс на север. Солнце не слепило бы и хорошо было бы видно, где "фоккер". Но и то взять в расчет: уж кто-кто, а Степанов, конечно, знает лучше его, врача, куда и когда взлетать. Недаром в полку говорили: "Где не справится черт, там сладит Степанов".
Между тем самолеты давно подобрали "ноги" и с левым разворотом стали набирать высоту. Пошли на солнце. Вихаленя заслонялся рукой, однако не видел, где они. Только немного спустя заметил, что "фоккер", который сошел еще ниже и уже ходил по большому кругу, вдруг сорвался со своей орбиты и бросился вниз, как раз в ту сторону, где только что исчезли наши самолеты.
И тут же на стоянках закричали механики:
- Сбили! Сбили!
Возле командного пункта замахали руками:
- Горит! Горит!
Вихаленя закрывался руками от солнца, силился разглядеть, что творится в воздухе. Наконец он заметил, что левее солнца вниз с дымом пошел самолет, а выше его раскрылся ослепительно-белый, как лепесток, парашют. Он медленно поворачивался, оседая возле серого гребешка леса или немного ближе, возле деревни, - отсюда трудно было разобрать.
- Знай наших! - крикнул Вихаленя. Повернулся и радостно посмотрел на командира полка. Пищиков нахмурился, не обратил внимания на врача, потом резко махнул рукой и стал быстро ходить по тропинке туда и обратно.
"Что такое?"- оглянулся Вихаленя. Теперь он заметил, что механики уже не ликовали. На аэродроме как-то сразу стало необычно тихо. Что бы это значило? Однако долго раздумывать не пришлось. В воздухе уже послышался гул мотора, и, на удивление всему полку, на посадку пошел только один самолет, с цифрой "25" на фюзеляже.
