Не доверяя завлекательно благоухающему содержимому бутылочек, я отдала предпочтение куску мыла со свежим ароматом лимона.
Вскоре вода в кадушке потеряла изначальную прозрачность, клочья грязной пены неприкаянно бороздили мутную поверхность. Правда, я в ней не только помылась, но и рачительно простирнула рубашку и портянки.
Хлюпанье в воде всегда поднимало мне настроение, поэтому после умывания к Лесю вышло почти довольное собой и окружающим миром существо. Впрочем, я не погнушалась сначала проверить другую дверь. Как и ожидалось, за ней скучал невозмутимый Тэрен. Ну нет так нет.
Рыцарь выскочил из кресла при моем появлении.
– С легким паром, – пробурчала я себе под нос, чувствуя себя неловко под обожающим взглядом молодого Бира.
– Что?
Я сделала вид, что не расслышала вопроса.
– Не пора ли нам к столу? – Ласковая улыбка в ободрение.
Возле стола в пару к креслу стоял низенький пуф, на который пристроился мужчина, галантно уступив мне более удобное место. Оставив демонстрацию хороших манер до лучших времен, я накинулась на еду. Вот она – страшная цена гигиены: все изысканные кушанья успели благополучно остыть. Но не будем привередничать. Пока я в безмолвии, нарушаемом лишь постукиванием тарелок, уписывала предложенные моему вниманию деликатесы, собеседник поедал меня глазами. Да так, что мне пришлось возмутиться.
– Лесь, да прекратите же так на меня смотреть – кусок в горло не лезет! – потребовала я, однако тут же смягчила приказ просительной улыбкой. – Лучше развлеките гостью беседой.
Он извинился, опустил глаза и завел ни к чему не обязывающий разговор о погоде.
«А предложить присоединиться благородному рыцарю к трапезе?» Ни в коем случае! Самой мало.
– …Уже время Исцеляющих [Месяц Исцеляющих – восьмой месяц года.] на исходе, а природа как у истоков Расцвета [Расцвет – одно из поэтических названий месяца Очарования, седьмого месяца года.],– старательно отводя взгляд от моего лица, пространно распинался он. – Ночи на загляденье теплые стоят. Даже нежить притихла, а…
Кстати о темном времени суток.
– О! – Я замахала почти обглоданной куриной ножкой, привлекая внимание Леся. – М-ме а-ак ас у-тить оою осу-аа.
– Что?!
– Мне нужно покинуть замок этой же ночью, – прожевав, уточнила я свое предыдущее мычание. – А тут и погода в самый раз. Рыцарь же не откажет даме в помощи?
Рыцарь не торопился с ответом на мой шутливый полувопрос-полуутверждение: лицо приняло чересчур серьезное выражение, предвещавшее тягостную сцену с признаниями и выяснением отношений типа «любишь – не любишь», чего сейчас мне хотелось меньше всего. Но Леся, как разогнавшийся паровоз, было не так-то просто остановить.
И понеслось.
– Я никуда вас не отпущу! Лия, вы останетесь здесь, а этих неранских шл… – Тут он запнулся, но вскоре продолжил с новой силой: – Вернется отец, и я, испросив, как славными предками заповедано, родительского благословения, отправлюсь в Конхол, чтобы бросить вызов и сразиться за вашу руку и сердце. Сама судьба предопределила нашу встречу!
«Хорош гусь!» А меня не нужно спросить? Скажем, хотя бы для приличия предложить те же руку и сердце сначала мне. Или это не обсуждается? Ну что за самодурство?! Прям зло берет, когда все, кому не лень, начинают решать за меня.
– Дерзайте, благородный сэр, – просите! Разумеется, ална со всей возможной благосклонностью разрешение даст, особенно после того как пойдут прахом все ее чаяния, а Император останется неотомщенным! – В эти слова я вложила столько презрения, что можно было пробить шкуру куда толще, чем у этого молодого мужчины.
Он сразу сник, гордо расправленные плечи ссутулились.
Ч-черт! Ну почему я опять чувствую себя сволочью, обидевшей малыша?
– Сколько вам лет, Лесь?
– В одиннадцатый день Изменяющихся [Месяц Изменяющихся – десятый месяц года.] исполнится девятнадцать, – неожиданный вопрос вырвал его из беспросветных глубин самобичевания.
Боже, да он младше меня на три года! Неудивительно, что я вызвала подобную бурю эмоций. Первая любовь, возвышенные чувства: романтический образ прекрасной алонии, якобы трагически погибшей, не мог не завладеть воображением впечатлительного аристократа.
