Дорогами Чингисхана - страница 30

Целью Герела являлась вершина Бурхан-Халдун, Гора Священного Духа. Здесь, в Хэнтэе, согласно «Сокровенному сказанию монголов», находился первоисточник монгольской нации, ибо в виду этой горы отдаленные предки Великого Монгола дали начало роду, потомком которого стал сам Чингисхан. Неясно, рассматриваются ли эти предки как родовые тотемные животные, схожие с теми прародителями из звериного царства, на происхождение от которых ссылаются многие племена североамериканских индейцев, или же это были реально существовавшие люди, которые просто носили имена животных. «Сокровенное сказание» называет их Волком и Прекрасной Ланью и говорит, что они прибыли из-за моря и поселились в верховьях реки Онон, возле Бурхан-Халдуна. Там Гоамарал, Прекрасная Лань, родила сына, Батачи-хана. Его потомки пасли свои табуны в лугах Хэнтэя и охотились на изобильную дичь на лесистых склонах Бурхан-Халдуна, пока не родился в двадцать первом поколении юный мальчик. В правой руке младенец сжимал сгусток крови размером с фалангу пальца. Это была магическая примета: ребенок в будущем должен стать Повелителем мира — Чингисханом.

Жизнь ранних монголов настолько поразительно схожа с жизнью североамериканских индейцев Великих Равнин, которая известна намного лучше, что возникает ощущение, что выдающееся достижение Чингисхана эквивалентно тому, как если бы у индейцев сиу или пауни появился военный вождь, который взялся за завоевание всего континента, от Аляски до мыса Горн, в том числе майя и ацтеков, будь они его современниками. В Монголии, как и на Великих Равнинах Америки, туземные племена жили в шатрах в стойбищах, кочуя с места на место, охотились, похищали у других племен женщин и лошадей, верили в сны; стычки враждовавших между собой кланов и соперничающих групп выливались в войны, а шаманы практиковали экстатические пляски.

Отец Чингисхана, Есугэй-багатур, был вождем клана, известным также и тем — индейцы Равнин назвали бы это «подвигом», — что силой похитил мать Чингисхана Оэлун сразу после того, как она вышла замуж за человека из племени меркитов. Есугэй охотился со своим ручным соколом на берегах реки Орхон, когда заметил, как Оэлун в сопровождении мужа везут в Кибитке в ее новый дом. Есугэя настолько прельстила красота девушки, что он поспешно поскакал обратно в свое становище, где призвал двух братьев, и они втроем погнались за злополучным меркитом, который галопом ускакал, спасая свою жизнь и бросив Оэлун. Та оплакивала его столь горько и громко, что, как говорится в «Сокровенном сказании монголов», «Онон-река волновалась, в перелесье эхо отдавалось». Ничуть не тронутый ее горем, один из братьев Есугэя грубо велел ей унять стенания и забыть о сбежавшем муже. Говоря бесхитростными строфами сказания:

Несмотря на такое не сулящее ничего хорошего начало, Оэлун вполне приспособилась к жизни с Есугэем и каждые два года рожала ему детей — у нее было четверо сыновей и дочь. О своей первой беременности она объявила Есугэю вскоре после того, как тот вернулся из очередного грабительского набега на соседнего племенного вождя, и чтобы отметить и ознаменовать свою удаль, Есугэй решил дать ребенку имя того человека, которого только что ограбил. Таким образом, первенца назвали Темучжином, «Кузнецом», и когда мальчику было девять лет, отец взял его с собой, решив сосватать ему будущую невесту в материнском клане. По пути, однако, им встретился человек из унгиратского племени, известного красотой своих женщин. Унгират отметил умный взгляд мальчика и поведал Есугэю о том, что недавно видел необычный сон: белый сокол принес ему в когтях солнце и луну. Это знак, говорил он, который предвещает, что Есугэй придет к нему со своим сыном. У унгирата была десятилетняя дочь, Борте, и он попросил Есугэя зайти к нему в юрту и взглянуть на нее. Когда же Есугэй увидел девочку, он согласился, что из нее получится прекрасная невестка и что ее и Темучжина нужно сговорить.