Ничего не добившись у Роши, Лачи направилась в лавку Мадху. Она взяла из корзины яблоко и откусила. Мадху в это время отвешивал покупателям фрукты, поэтому он лишь слегка улыбнулся ей. Отпустив покупателей, он выбрал и протянул ей самое красивое яблоко. Она бросила недоеденное в канаву и принялась за новое. Затем она спросила:
— Мадху! Ты меня очень любишь?
Он захохотал, потом вдруг покраснел и отвернулся. Лачи понравилось это.
— Да говори же! Как ты меня любишь?
Он ответил:
— Больше всех своих богатств, больше своей лавки, даже больше жизни!
— А ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?
— Скажи только слово — и я брошу свою лавку, а все корзины с фруктами опрокину в канаву. Или, если ты захочешь, я лягу под машину на большой дороге. Или…
— Хватит, хватит! — прервала его Лачи. — Я хочу только одного — чтобы ты достал мне где-нибудь триста пятьдесят рупий.
— Триста пятьдесят рупий! — он сразу поник. — Но где же я достану такие деньги? Все мое богатство — вот эти фрукты. Их примерно на пятьдесят или на семьдесят рупий, да дома у меня отложено рупий шестьдесят.
— Мне дела нет, как ты это сделаешь, но ты должен достать их для меня хоть из-под земли, иначе я перестану с тобой разговаривать! — и она обиженно надула губки.
— Нет, нет, Лачи! — умоляюще произнес Мадху. — Не сердись, взгляни на меня. Ну взгляни на меня разок!
— Чего тебе? — Лачи сверкнула на него глазами.
Ему показалось, что сердце его пронзила молния. Его бросило в жар.
— Приходи сегодня вечером, где-нибудь я достану тебе денег.
— Ладно!
Лачи вышла из лавки. Ей казалось, что у нее гора свалилась с плеч.
Сегодня она заработала полторы рупии, продав уголь, который ей удалось стащить со склада, но и это потребовало больших усилий. Потом она слонялась у домов железнодорожников, и ей удалось стащить курицу на дворе контролера Али. Лачи рассчитывала получить за нее не меньше трех с половиной рупий, но мясник уперся и давал только полторы.
— Это же краденый товар! — твердил он.
— Ты гляди, какая упитанная! Дешевле трех с половиной я не отдам!
— А я дам только полторы!
— Мне даешь полторы, а сам продашь за пять! И не стыдно? Я ведь бедная цыганка.
— А я бедный мясник!
— У меня долг в триста пятьдесят рупий.
— А у меня три жены да пятеро детей!
— Когда же заведешь четвертую? — усмехнулась Лачи.
— Когда ты дашь согласие!
— Ну ладно, давай три рупии! — сказала она, снова становясь серьезной.
— Дам рупию и двенадцать анн!
— Ну хоть две с половиной!
— Две рупии — вот мое последнее слово. Бери, а то ничего не получишь. Ты оглянись!
По улице шел полицейский патруль. Лачи струсила. Она взяла две рупии и поспешила скрыться. Теперь у нее было три с половиной рупии. Она задумалась. Что же будет дальше, если так добывать деньги? Но, вспомнив обещание Мадху, Лачи повеселела. Она вернулась к лавке мясника, прошла через весь базар и вышла к автобусной остановке. Здесь стояли и пересмеивались две торговки рыбой с пустыми корзинами. Когда Лачи подошла к ним с протянутой рукой, одна из них сказала с укором:
— И не стыдно тебе? Молодая, здоровая, а побираешься! Да заведи ты семью, заимей дом!
— А я лучше пойду в твой! — усмехнулась Лачи.
Торговка бросилась на нее с кулаками. Лачи засмеялась и убежала.
Женщины сели в подошедший автобус, к площадь опустела. Лачи вернулась на остановку. Слепая старуха Дхания стояла здесь с протянутой рукой и жалобно выпрашивала подаяние.
— Да ведь здесь нет никого, у кого ты просишь? — сказала Лачи.
— А ты кто такая?
— Я? Такая же нищенка, как и ты, — и Лачи засмеялась.
— Смех у тебя звонкий, молодой, — сказала слепая со злостью. — Будь ты проклята! Пришла хлеб у меня отбивать!
— Да что я тебе сделала? — удивилась Лачи.
— Кто же мне подаст, раз ты стоишь рядом? Ведь вот времена настали! Люди жалеют только красивых, но никто не сжалится над слепой старухой!
