Когда я через несколько секунд открыла глаза, то облегченно вздохнула – все почти закончилось. У Ареина осталось только двое противников, но с ними он справится, в этом я даже не сомневалась. Помимо этого в лагере оставалось еще семеро тэлиаков и один орк, еще двое, кажется, удирали на север.
Надо же, мы все-таки победили!..
Точнее, победили они, эльфы.
Я села прямо на землю, заглянула под фургон.
– Эй, ты там как? Жив еще? – позвала я принца.
– Да, – прохрипел эльф. – Орки?
– Все чисто. И, кажется, вы победили… Сам вылезти сможешь?
– Попробую…
Когда ушастый выполз из-под фургона, я ужаснулась. Ой, худо! Как нелюдь еще не подох к хайдашевой матери?! Рана на боку мне очень не нравилась, да и крови из лоэл’ли вытекло столько… Эрайн никогда не мог похвастаться смуглой кожей, а сейчас так и вообще был белее смерти.
На миг у меня в голове возникла ужасная мысль: что будет, если Ареин застанет меня у бездыханного тела принца? Ведь отговориться, что я ни при чем и, наоборот, эльфам помогала, не получится. Просто не поверят!
Принц должен не просто не умереть до прихода Ареина. Нет, он обязательно должен остаться в сознании! И тогда, возможно, у меня будут неплохие шансы прожить еще немного, если, конечно, эльфенку не чуждо чувство благодарности. В противном же случае… Нет, об этом лучше не думать.
– Подожди, – бросила я принцу и метнулась в фургон.
Кажется, я там видела кое-какое тряпье… По дороге я стащила с себя пояс с оружием и отбросила его в сторону. Недалеко, в случае опасности успею схватить, да и вообще оружия валяется кругом немало, а никакой орк ко мне просто не сможет незаметно подобраться. Лучше остаться безоружной, чем ненароком спровоцировать Ареина или кого-то из тэлиаков. Кто знает, как они могут отреагировать, если увидят дикую полукровку с оружием в руках?
Я вернулась к принцу, опустилась перед ним на колени и осторожно приложила сложенное в несколько раз полотно (кажется, это была скатерть) к ране эльфа. На мои действия Эрайн отозвался болезненным стоном, часто, прерывисто задышал.
– Кровь, конечно, это не остановит. Но, может, ты хотя бы перестанешь терять ее с такой бешеной скоростью… Больше ничем помочь не могу.
– Спасибо, – неожиданно хрипло сказал эльф и тут же спросил: – Почему ты не убежала? Почему осталась?
Никак не ожидала, что этот самодовольный, чванливый нелюдь меня поблагодарит. Видимо, он от боли несколько повредился рассудком… И тут ко мне пришла мысль, что я и сама веду себя странно – обращаюсь к эльфенку исключительно фамильярно, на «ты». А Эрайн на такое неуважение, непочтение к его царственной персоне никак не реагирует. И если бы только в горячке боя, тогда было не до расшаркиваний и прочих любезностей, но и сейчас… Похоже, эльфенку действительно худо. Подумав, я решила и дальше придерживаться дружественной манеры общения, посмотрим, куда меня это приведет.
– Да нет, я как раз убежала, а вот потом вернулась. – Я усмехнулась.
Сил на то, чтобы изворачиваться и врать, не осталось. Да и не видела я в этой правде ничего плохого…
– Почему? – удивился принц и попытался приподняться с земли. Но, застонав, рухнул обратно.
– Не двигайся, даже не шевелись. Тебе осталось совсем немного продержаться до прихода Ареина.
– Думаешь, он жив?!
– Уверена. И, думаю, он с минуты на минуту будет здесь.
– Хотел бы я поверить… Я не дурак, понимаю, что с такими ранами долго не живут. Что если кто и сможет меня сейчас спасти, так это Миолин-Таали. – Принц немного помолчал, а затем как-то обреченно добавил: – Да и то вряд ли, магии ведь больше нет.
– Как нет? – не поняла я.
– Я не знаю, что сделали эти зеленокожие твари, но мой резерв мгновенно опустел. Да и резерв Ареина тоже. Все амулеты, артефакты, ну, как твои парализующие браслеты, перестали работать… Так почему ты вернулась?
– А куда мне бежать? – ответила вопросом на вопрос я. – Ни до одного вольного города мне не добраться.
– И ты решила вернуться…
– Ага.
– Удивительно вовремя, – слабо улыбнулся эльф. – Ты неплохо разделала тех орков. Я знал, что ты не проста, но чтоб настолько…
Эрайн говорил все тише, чувствовалось, что поддержание беседы давалось ему с неимоверным трудом. И только ниточка разговора удерживала его от падения в пропасть – потери сознания.
