— Я не думаю, — сказал Ту Хокс.
— Я не видел больше никого.
Он пробирался через густой подлесок. Руки его дрожали. Реакция, — сказал он самому себе. — Это вполне естественно; когда он успокоится, все это пройдет. Глупым было только то, что у них, возможно, больше не будет времени для отдыха. Вероятно, немцы или румыны уже выслали военные патрули, которые прочесывают местность. Возможно также, что окрестные крестьяне уже заметили снижающиеся парашюты и отправили сообщение об этом в ближайшее отделение жандармерии. Или позвонили туда.
Он опустился на колени и засыпал свой парашют землей и листвой, затолкав его в углубление между двух толстых корней одного из деревьев. Когда он поднялся, выражение его лица было задумчивым и озабоченным. Ему пришло в голову, что во время своего спуска он не видел ни одной телеграфной линии. А также не видел ни линии электропередач, ни прожекторных мачт: ничего подобного. Это было странно. Румыния была не особенно развитой страной, конечно, но бомбардировщик не мог удалиться более чем на десять километров от нефтеперегонных установок и индустриальной зоны Плоешти, когда немецкий истребитель подбил его. И эта внезапность, с которой появился немец, — в этом тоже было что-то странное; Ту Хокс мог поклясться, что тот свалился с неба.
После того, как они спрятали парашюты. Ту Хокс снял свою тяжелую форму пилота и тотчас же почувствовал себя лучше. О'Брайен уже снял свой мундир. Он вытер лоб и огляделся.
— Чертовски тихо, не правда ли? Но так будет недолго, — он посмотрел на Ту Хокса и указал на пистолет, который был засунут в кобуру у него под мышкой. — С этими штуками мы едва ли что сможем сделать. Сколько у тебя патронов?
— Пять в магазине и двадцать в кармане.
— Ну да, — произнес ирландец, — Лучше, чем ничего. Даже лучше наших ножей с выскакивающими лезвиями.
— Не намного лучше, — Ту Хокс достал из грудного кармана своей куртки карту, разложил ее на земле и стал обсуждать с О'Брайеном возможность бегства. Через полчаса, во время которых они сняли свои куртки и расстегнули шлемы, чтобы лучше переносить жару, они разработали три различных пути.
— Пойдем назад, к краю леса и будем оттуда наблюдать за дорогой, — предложил Ту Хокс. — А также за крестьянским домом. Если нам повезло, нас никто не заметит. Но если какой-нибудь крестьянин уведомил жандармерию, они скоро обыщут этот лес. Может быть, нам лучше исчезнуть отсюда, если снаружи все будет чисто.
Они густым кустарником проползли к краю поля и стали наблюдать за дорогой и крестьянским домом. Прошло полчаса. Они сражались с комарами и слепнями. Людей видно не было. Единственным звуком был тихий шум теплого ветра в кронах деревьев. Однажды где-то залаяла собака, в другой раз проревела корова.
Следующие полчаса прошли без всяких происшествий. О'Брайен тихо охал, перемещая свой вес и пытаясь устроиться поудобнее.
— Из тебя получится чертовски плохой охотник, — заметил Ту Хокс.
— Я не индеец, — сказал О'Брайен.
— Я всю свою жизнь не покидал большого города.
— Мы не в городе. Ты должен попытаться проявить терпение.
Он подождал еще пятнадцать минут, потом кивнул своему спутнику.
— Пойдем к дому. Он выглядит покинутым. Может быть, мы найдем там чего-нибудь поесть и сможем незамеченными пробраться в лес на другой стороне.
Он встал и по скошенному пшеничному полю направился к дому. О'Брайен хотел было побежать, но Ту Хокс остановил его.
— Медленнее, — сказал он. — Мы должны вести себя так, как будто имеем право находиться здесь. Если нас увидят издалека, они не обратят на нас внимания, а побежав, мы можем навлечь на себя подозрение.
Между полем и дорогой находилась заполненная водой канава. Они перепрыгнули ее и пошли вдоль дороги. Земля была твердой и не пыльной. Остатки нескольких луж свидетельствовали о том, что здесь недавно шел дождь. Поверхность дороги была испещрена глубокими колеями от колес, следами скота и коровьими лепешками на всех стадиях засыхания.
— Никаких лошадей, — сказал Ту Хокс самому себе.
О'Брайен спросил:
— Что?
На другой стороне дороги находились деревянные ворота двора. Ту Хокс подошел к ним и попытался их открыть как можно бесшумнее. Петли были вырезаны из дерева и при помощи клиньев связаны со створками ворот. Пара овец с жирными курдюками паслась во дворе. Они, испугавшись, подняли головы, но не издали ни звука. Ту Хокс услышал кудахтанье кур. Из стойла донеслось сопение какого-то крупного животного. Крестьянский дом был построен в форме буквы «Н». Впереди, по-видимому, находились жилые помещения — по крайней мере, два, как оценил Ту Хокс, — в то время, как заднюю часть дома занимали стойла. Внешние стены были сложены из рубленых бревен, пазы были замазаны глиной. Дом венчала крутая соломенная крыша.
