Спорили о том, кто первым отправится в космос. Одни говорили, что это будет обязательно учёный-академик; другие утверждали, что инженер; третьи отдавали предпочтение врачу; четвёртые — биологу; пятые — подводнику. А я хотел, чтобы это был лётчик-испытатель. Конечно, если это будет лётчик, то ему понадобятся обширные знания из многих отраслей науки и техники. Ведь космический летательный аппарат, контуры которого даже трудно было представить, разумеется, будет сложнее, чем все известные типы самолётов. И управлять таким аппаратом будет значительно труднее.
Мы пробовали нарисовать будущий космический корабль. Он представлялся то ракетой, то шаром, то диском, то ромбом. Каждый дополнял этот карандашный набросок своими предложениями, почерпнутыми из книг научных фантастов. А я, делая зарисовки этого корабля у себя в тетради, вновь почувствовал уже знакомое мне какое-то болезненное и ещё не осознанное томление, все ту же тягу в космос, в которой боялся признаться самому себе.
Мы сразу постигли все значение свершившегося события. Полетела первая ласточка, возвестившая начало весны — весны завоевания просторов Вселенной.
Триумфальный полет спутника Земли вызвал обильный поток газетных и журнальных статей. Выступали советские учёные: А. В. Топчиев, Л. И. Седов, В. А. Амбарцумян, А. Е. Арбузов, А. И. Берг, Д. И. Щербаков. Сказали своё веское слово и представители зарубежной науки — президент Академии наук Китая Го Можо, французский учёный Фредерик Жолио-Кюри, английский физик профессор Бернал, американец доктор Джозеф Каплан и многие другие. Все они приветствовали небывалое достижение советского народа, говорили о том, что советский спутник прорезал путь в космос.
Газеты, полные трепетного жара, напоминали пламенные издания времён Октябрьской революции и Отечественной войны. За ними стояли очереди, их прочитывали залпом прямо на улице, возле киосков «Союзпечати». Во всех газетах публиковались многочисленные письма трудящихся нашей Родины, выражавших своё восхищение свершившимся. Через некоторое время «Правда» сообщила, что в адрес «Москва… Спутник» поступило 60 396 телеграмм и писем. Среди них было и наше курсантское послание. Меня взволновало опубликованное в газете письмо Евгения Щербакова с моей родной Смоленщины. Земляк писал: «Вероятно, в самом ближайшем будущем будет возможен запуск более крупного спутника. Если целесообразно послать спутник с человеком, то я готов по комсомольской путёвке лететь осваивать космос».
Свыше тысячи подобных предложений от людей, способных на великолепное проявление мужества, на самопожертвование и героическую стойкость в любых испытаниях, вызвал полет нашего первого в мире искусственного спутника Земли. Письма выражали патриотические чувства советских людей, готовых рисковать жизнью во имя интересов Родины. Я всей душой разделял этот страстный порыв, но понимал, что далеко не каждый может отправиться в космос. Для этого, на мой взгляд, требовалось энциклопедическое образование и великолепное здоровье.
Недаром мама моя говорила, что здоровью цены нет.
Я помнил вещие слова преподавателя Резникова:
— Без инженерных знаний, без глубокого понимания того, что произойдёт или может произойти в полёте, — летать нельзя!
Наши выпускные экзамены проходили в дни всенародного энтузиазма, вызванного полётом спутника. Каждый курсант старался быть достойным этого исторического события, показать Государственной экзаменационной комиссии, что он сын своего времени и отличными знаниями вносит свой посильный вклад в успехи всего народа.
Председателем Государственной экзаменационной комиссии был полковник Кибалов — офицер, хорошо известный в авиационных кругах, готовящих кадры для Военно-воздушных сил, и давший путёвку в жизнь не одному выпуску военных лётчиков. Всматриваясь в каждого молодыми, живыми глазами, он выслушивал ответы курсантов по экзаменационным билетам в классах, внимательно следил за нашими полётами на аэродроме. Он часто улыбался, и по выражению его лица мы понимали: полковник удовлетворён нашими знаниями и умением пилотировать реактивные самолёты. Опытный военный педагог и авиационный командир, он все понимал: и степень наших знаний, и то, что творилось у каждого на душе. Выпускные экзамены — самый торжественный и самый ответственный момент в жизни каждого молодого лётчика. Я бы назвал его вторым днём рождения человека.
