Они стояли у выхода из тоннеля, который был замаскирован полотнищем воды, падающей со скал наверху. Из водоема, который образовался у подножия водопада, неширокий поток сбегал вниз. Винашко показал на выступ, который вел из выхода пещеры по краю водоема. Конан последовал за ним. Пройдя сквозь тонкую завесу воды, он оказался в расселине, которая была как ножевая рана в теле горы. Они имела пятьдесят шагов ширины в самом широком месте. По обе ее стороны возвышались отвесные скалы. Нигде не было ни следа растительности, если не считать буйной поросли вдоль потока. Поток стремился вниз по каменному ложу ущелья и исчезал в узком проломе противоположной каменной стены.
Конан последовал за Винашко вверх по извивающемуся каменному горлу. Через триста шагов они потеряли из вида водопад. Пол поднимался. Вскоре йуэтши остановился и подался назад, предостерегающе взяв за руку своего спутника. На углу каменной стены росло скрюченное деревце. За ним и спрятался Винашко, показывая рукой вперед.
За этим поворотом ущелье тянулось еще на восемьдесят шагов и оканчивалось тупиком. С левой стороны от них скала казалась какой-то странной, и Конан некоторое время смотрел на не, прежде чем понял, что видит стену, сложенную человеком. Они находились практически позади крепости, построенной в теснине среди скал. Ее стена поднималось отвесно от края глубокой пропасти. Этот разрыв не был соединен мостом, и единственным входом в стене, по-видимому, была тяжелая, окованная железом дверь на середине высоты стены. Напротив нее вдоль скалы шел узкий карниз, который тоже носил следы человеческого труда, в результате которого на него можно было попасть с того места, где они стояли.
— Этим путем выбралась из крепости девушка Роксана, — сказал Винашко.
— Ущелье идет почти параллельно долине Акрим. Оно сужается к западу и в конце концов выходит в долину узкой тесниной, по которой стремится поток. Запоросканцы заблокировали вход камнями, чтобы путь не был виден снаружи тем, кто о нем не знает. Они редко пользуются этой дорогой и ничего не знают о тоннеле за водопадом.
Конан поскреб свой бритый подбородок. Ему очень хотелось самому ограбить замок, но он не видел способа добраться туда.
— Клянусь Кромом, Винашко, я бы хотел посмотреть на это место, о котором ты говоришь.
Йуэтши глянул на могучую фигуру Конана и покачал головой.
— Есть путь, который мы называем Дорогой Орлов, но он не для таких, как ты.
— Ймир! Неужто одетый в шкуры дикарь лучше лазит по скалам, чем горец из Киммерии?! Веди!
Винашко пожал плечами и двинулся назад по ущелью. Они уже снова видели водопад, когда он остановился рядом с чем-то, что выглядело как неглубокий желоб, выветрившийся в скальной стене. Присмотревшись, Конан увидел цепочку неглубоких выемок для рук, выбитых в сплошной каменной стене.
— Я бы углубил эти оспины, — проворчал Конан, но тем не менее стал подниматься следом за Винашко, цепляясь за неглубокие выемки пальцами рук и ног. Наконец они достигли верхушки каменного гребня, образующего южную стену ущелья, и уселись на него, свесив ноги.
Ущелье извивалось внизу, под ними, как след змеи. Конан посмотрел поверх противоположной, более низкой стены ущелья в долину Акрим.
Справа от него утреннее солнце стояло высоко над блестящим морем Вилайет. Слева возвышались пики Колхианских Гор со снежными шапками вершин. Бросив взгляд назад, он мог видеть путаницу скал и ущелий, где, как он знал, стояла лагерем его команда.
Дым все еще лениво поднимался вверх от почерневших пожарищ, которые только вчера были деревнями. В глубине долины, на левом берегу реки, были расставлены шатры из шкур. Конан увидел людей, снующих как муравьи среди этих шатров. То были гирканцы, сказал Винашко, и указал Конану на выход из долины, устье узкого каньона, где был лагерь туранцев. Но внимание Конана было поглощено крепостью.
Крепость была прочно поставлена в теснине среди скал между ущельем, которое находилось под ними и долиной. Замок был обращен фасадом к долине и полностью окружен массивной двадцатифутовой стеной. Тяжелые ворота, по обе стороны которых высились башни с узкими бойницами для лучников, главенствовали над внешним склоном. Этот склон был не слишком крут, по нему можно было взобраться пешком и даже верхом, но он был совершенно гол и не предоставлял возможным атакующим никакой защиты.
