Герардо, который тогда уже был Индейцем, поплакал на кладбище возле церкви, но плакал он, не распуская сопли, как в детстве, а молча, почти без слез, как, по словам экономки дона Антонино, маркиза, плачут в городах элегантные люди. Отсюда вытекало, что Герардо-Индеец очень изменился. Его братья, напротив, так и не тронулись с места, хотя, по мнению матери, они были поразбитнее, чем он. Сесар, старший, занял место матери в мясной и продавал соседям говяжьи почки, филей и печенку, чтобы по истечении отмеренных ему лет так же, как сеньора Микаэла, отдать свои почки, печень и филей на съедение земляным червям. Поведение непоследовательное и необъяснимое. Второй, Дамиан, имел довольно посредственный земельный участок на другой стороне реки. Хозяйство у него было не ахти какое — несколько обрад[3] луга да полоска чахлой кукурузы. Этим он и жил, если не считать грошей, что приносила ему дюжина кур, которых он держал во дворе.
Герардо в первый раз посетил селение не один, а с женой, почти не умеющей говорить, и дочкой лет десяти, и приехали они на «авто», которое двигалось почти бесшумно. Все они были очень хорошо одеты, и машина у них была тоже шикарная, а когда Герардо сказал, что в Мексике у него остались два роскошных ресторана и два каботажных судна, Сесар и Дамиан принялись подлизываться к брату и просить, чтобы он взял их туда и дал на попечение каждому из них один ресторан и одно каботажное судно. Но Герардо-Индеец на это не согласился. Правда, он оборудовал для них в городе предприятие по производству электроаппаратуры, и Сесар с Дамианом уехали из долины, отреклись от нее и от своих предков, и только время от времени, как правило на праздник рождества Богородицы, приезжали в селение, и тогда не скупились на чаевые, устраивали бег наперегонки в мешках и перетягивание на ремнях и вешали на верхушку мачты пять дуро — приз для ловкача, который до него доберется. И теперь они носили франтовские шляпы и жесткие воротнички.
Прежние друзья Герардо спросили его, как мог такой человек, как он — а он был, без сомнения, видный человек, человек с положением, — жениться на блондинке, которая вдобавок почти не умела говорить. Индеец, ничуть не надувшись, улыбнулся и сказал, что в Америке блондинки очень высоко котируются и что его жена прекрасно умеет говорить, а все дело в том, что говорит она по-английски, потому что она янки. С этого дня Андрес, «человек, которого сбоку не видно», стал звать свою собаку Янки, потому что она, по его словам, говорила точно так же, как жена Герардо-Индейца.
В отличие от братьев Герардо-Иидеец не отрекся от своего селения. Разбогатев, люди всегда проникаются любовью к местам, где они жили, когда были бедны. Видимо, потому, что здесь им легче всего показать, как с тех пор изменилось их положение, и почувствовать себя счастливыми, видя, что другие так и остались бедняками.
Герардо-Индеец купил дом одного дачника напротив аптеки, перестроил его снизу доверху, а в садах разбил клумбы и посадил фруктовые деревья. Время от времени он приезжал в селение и проводил там два-три месяца. Не так давно он признался перед старыми друзьями, что дела его идут хорошо и что в Мексике у него уже три каботажных судна, два роскошных ресторана и торговля радиоприемниками. Иначе говоря, на одно каботажное судно больше, чем в то время, когда он впервые приехал в долину. Но вот детей не прибывало. У него была только Мика (он звал дочь просто Мика, хотя в честь бабушки ее назвали Микаэлой: как объяснила экономна дона Антонино, маркиза, городские богачи не могут терять время, называя людей их полными именами), а крайняя худоба янки, которая изредка тоже наведывалась в долину, не позволяла надеяться на появление новых отпрысков. Сесар и Дамиан предпочли бы, впрочем, чтобы не существовало и Мики, хотя, когда она приезжала из Америки, они дарили ей цветы и коробки конфет и водили ее в лучшие театры и рестораны города. По крайней мере так говорила экономка дона Антониио, маркиза.
Мике очень полюбилось родное селение отца. Она признавалась, что Мексика ей не подходит, а сапожник Андрес доказывал, что можно точно знать, «подходит» тебе или «не подходит» страна, когда там у тебя два роскошных ресторана, торговля радиоприемниками и три каботажных судна. Ведь в долине у Мики ничего этого не было, и тем не менее она была счастлива. Всякий раз, когда представлялась возможность, она удирала в селение и оставалась там, пока отец не приказывал ей возвращаться. В последнее время Мика, уже взрослая барышня, подолгу жила в селении, поскольку родители ее были в Мексике. Ее дядья, которых в селении называли «подголосками Индейца», заботились о ней и время от времени навещали ее.
