Даже трое архимагов-Мортимеров – сам Мэрлот, его сын Майнар и внучка Лоретта – наблюдавшие за ходом опытов, так и не смогли убедить Моргану, что у нее незаурядные магические способности, и она могла бы преуспеть на этом поприще. Тщетно. Молодая женщина жалась, смущалась, и, хотя послушно выполняла все, что ей говорили, не каждый раз достигала успеха. Если бы супруг не уверил ее, что только рад этому неожиданному увлечению своей благоверной, и готов помочь ей, чем сможет, пожалуй, это предприятие так ничем бы и не закончилось.
Какие бы сложности ни приходилось преодолевать любопытствующим Мортимерам, через десять лет неспешных и тщательно законспирированных исследований существование серой магии было доказано. Майнар и Лоретта обследовали всех детей и внуков Мэльдора и выяснили, что серыми магами не являются лишь Мэлокайн и Эмита. Все же остальные – являются. Кроме того, как ни странно, обнаружилась парочка серых магов и среди самих Мортимеров, что привело Мэрлота в состояние радостного оживления. Это серьезно облегчало контакты с Черной стороной – контакты любого характера.
Как ни странно, идея взаимодействия с Черной стороной больше всего заинтересовала Дэнната. Он вырос очень похожим на дядю, Руина, тогда как Майден характером больше напоминал Мэла и Мэльдора, обоих сразу. Майден иной раз мог выкинуть веселую шутку – Дэннат действовал экономно и обдуманно. Разве что в детстве он позволял себе беспричинно пошалить, например, в гостиной дома покидаться в старшего брата огненными заклинаниями. Майден обычно отбивал их предметами серебряного сервиза, и непременно в стены, шторы или старинные буфеты. Мать относилась к подобным забавам терпеливо, потому что специально и заранее оплатила услуги хорошего мага, который защитил весь дом и все ценное в доме от магических экспериментов подрастающих сорванцов.
Когда Дэннат подрос, он стал вести себя намного сдержаннее. Отец даже иной раз удивлялся, мол, будто и не наша кровь, но в глубине души искренне гордился упорством сына и его умением добиваться поставленной перед собой цели. К тому же Мэлокайн с самого начала решил для себя – не вмешиваться в жизнь своих детей. Пусть занимаются, чем хотят.
Впервые за много лет у Мэла появилось сколько угодно времени, чтоб тратить его на отпрысков. Но оказалось, что дети давно привыкли обходиться без отца, к тому же они уже выросли. Амаранта, правда, с восторгом восприняла уроки экстремального вождения – она вообще обожала все экстремальное, – но по большому счету девушка, успевшая перешагнуть порог двадцатилетия, тоже не нуждалась в педагогических усилиях батюшки. Пообщаться, посоветоваться – да, но исключительно как взрослый со взрослым. Никаких сюсюканий и ужимок.
Амаранта получилась самой бешеной из всех. Она обожала гонки, бои без правил, состязания альпинистов на скорость, и, если б ее заперли в четырех стенах, наверное, просто завяла бы, как цветок без полива. Лицом и фигурой она походила на мать, и странно было видеть Моргану, да еще такую буйную и непоседливую. «За ней нужен глаз да глаз», – вздыхала мать, но ничего не могла поделать. Амаранта нуждалась только в совете, но не в опеке, так что отцу оставалось тратить свое свободное время на ремонт. Ничего другого не оставалось.
Впрочем, Мэлокайн высидел дома всего четыре месяца. Его заела тоска. Привычка шататься по миру, там сражаться, там бегать от мстителей уже так глубоко вошла в его жизнь, что изменить себя он уже не мог. Ведь и до того Мэл не дома сидел, а служил в Сером Ордене, где отдыхать приходилось меньше всего. К походам, рейдам и приключениям он привык с детства.
– Что же мне делать? – как-то не выдержал он в присутствии Морганы – ей он доверял больше всех на свете, и потому в ее присутствии мог показать слабость или неуверенность.
Жена взглянула на него задумчиво.
– Я же не держу тебя возле своей юбки, – мягко подсказала она. – Уверена, ты и теперь без труда найдешь себе занятие. Ведь предположения врачей в твой адрес оказались безосновательны. Значит, тебе ничего не сможет помешать.
– Только не думай, что я не хочу быть рядом с тобой, – поспешил добавить он.
