Веселье на поверхности острова, как и предсказывал ее бывший муж, было в полном разгаре, и принцессе не стоило большого труда проскользнуть мимо завывающих у трех костров охотников к лазу, который вел в помещения для неженатых мужчин — именно сюда, по словам Хар-Лу, отвели Чаг. Девушка бесшумно спустилась по лестнице, заглянула в один коридор, во второй, и тут снизу до нее донеслись приглушенные голоса. Она миновала еще два марша, освещенные коптящими и вонючими жировыми светильниками, и увидела в одном из коридоров группу беседовавших охотников. Двумя руками подняла ставший вдруг удивительно тяжелым Жезл Силы и нажала на спуск.
Разговор оборвался. Луч прошел на уровне груди скарусов, и они разом, словно перерезанные надвое раскаленной добела проволокой, начали рушиться на истоптанный земляной пол. Опустив руку с Жезлом, другой рукой Батигар схватилась за горло, ей показалось, что сейчас ее вывернет наизнанку. Но вот еще один охотник появился из ближайшего дверного проема, и девушка, мгновенно справившись с накатившей тошнотой, вновь подняла Жезл Силы.
Лужа крови и груда расчлененных лучом тел перегородили ей проход в комнату. Принцесса сделала несколько шагов наугад, зажмурив глаза и стараясь не слышать, как чавкает под сапогами кровавая жижа. Остановившись у дверного проема, она осторожно заглянула в комнату и замерла, не в силах оторвать взгляд от происходившего. Посреди ярко освещенного помещения на груде циновок извивалось и корчилось совершенно обнаженное, неправдоподобно большое и белое женское тело. На нем елозил маленький серо-голубой человечек, цеплявшийся за женщину с отчаянием неумелого наездника, впервые очутившегося на норовистой необъезженной лошади. Чуть в стороне три голых скаруса с серьезными лицами давали своему товарищу ценные советы. Зрелище было столь отвратительным и притягательным одновременно, что Батигар не могла отвести от него глаз до тех пор, пока до нее не дошло, что эта женщина, которую насилуют голубокожие, — не кто иная, как ее старшая сестра, принцесса Чаг из рода Амаргеев.
Находившиеся в комнате скарусы заметили Батигар, как только та появилась в дверях, но осознать, что она здесь делает, и должным образом отреагировать не успели. Троих сверкающих луч расчленил сразу, четвертый, оседлавший Чаг, пережил их всего на несколько мгновений. Принцесса опасалась применять против него Жезл Силы, боясь задеть сестру, однако видевший гибель товарищей голубокожий не понял этого и потому не сумел воспользоваться единственно ему выпавшим шансом на спасение. Повинуясь охотничьему инстинкту встречать неизбежную опасность лицом к лицу, он, оставив свою жертву, прыгнул на Батигар, но девушка оказалась проворнее.
Огненный луч располовинил скаруса в прыжке, и Батигар, удостоверившись, что больше голубокожих поблизости нет, шагнула к Чаг. Стараясь не смотреть на ее обнаженное, перепачканное кровью, потом и слизью тело, склонилась она над сестрой и заглянула в мутные, не видевшие ничего вокруг глаза. Вырвала изо рта тряпичный кляп и, перевернув на живот, перерезала взятым в комнате Хар-Лу ножом веревки, стягивавшие руки за спиной. Чаг выгнулась, захрипела, застонала, по большому белому телу прошла судорога, и ее вырвало.
Оставив сестру, Батигар, брезгливо и жалостливо скривив губы, выглянула в коридор: никого, все тихо. Вернулась в комнату и осмотрелась, но ничего подходящего из одежды не обнаружила. Тогда девушка сорвала с двух скарусов плетеные юбки, одной, как могла, наскоро обтерла сестру, другую завязала на ее талии. Протянула Чаг найденный в углу кувшин с водой и кусок лепешки. Дрожащими руками молодая женщина оттолкнула лепешку и припала распухшими губами к неровному краю кое-как обожженного кувшина. Лязгая зубами, сделала глоток, другой, муть из глаз стала постепенно уходить, взгляд сделался осмысленным.
— Поднимайся, надо бежать, пока нас не хватились.
Чаг залопотала что-то неразборчивое и вновь припала к кувшину. Видя, что сестре надо дать хоть немного времени, чтобы прийти в себя, Батигар принялась обшаривать комнату, время от времени опасливо поглядывая в сторону коридора.
