Неделю спустя Жиль шёл через лес в сторону Лютеции, и даже нашёл двоих попутчиков. А мысли про Урсюль хоть до сих пор и приходили перед сном, но всё реже: молодость брала своё, выгоняя тоску. Да и спутники особо скучать не давали. Высокий и крепкий Пьер, судя по русым с медью волосам и правильным чертам лица откуда-то из герцогства Бретань: там часто даже среди благородных семей чувствовалась кровь викингов, а многие шевалье считали свой род чуть ли не от Латинской империи. И полная его противоположность Манюэль — низенький и смуглый круглолицый уроженец Прованса. Как положено Северу и Югу, оба и часа не могли провести вместе, чтобы не сойтись в споре. Особенно когда выяснилось, что оба почти ровесники, всего лет на шесть-семь старше Жиля, но их занятия противоположны друг другу. Пьер такой же школяр, каким назвался и Жиль, тоже идёт в Лютецию, где надеется сдать экзамен и поступить на один из Старших факультетов — богословский. А Манюэль отдал свои предпочтения, как он сам заявил, Великому искусству алхимии… Стоило Пьеру в первый же день знакомства высокомерно заявить, что алхимия не входит в число свободных искусств, поэтому её нельзя считать наукой, а лишь ремеслом, как школяр стал врагом южанина.
Вот и сейчас оба спорили, даже когда все трое в надежде сократить путь заплутали и вынужденно шли прямо сквозь лес, время от времени перебираясь через наполовину трухлявые древние дубы и обходя прогалины, слишком уж густо заросшие кустарником или заваленные буреломом.
— Значит, говоришь, она была ведьма?
— Верно говорю. Нос крючком, усы, горб и один-единственный зуб. А ещё чего-то в лесу собирает, зелье варит. Точно нечистому продалась, — Манюэль поскользнулся на траве, взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие и больно ударился о дерево. Округу огласили забористые ругательства.
— Так ты, вроде, говорил, что её проверили братья Святого Доминика и ничего не нашли?
Теперь злобный взгляд достался Жилю: до этого дня парень как правило молчал, а тут неожиданно встал на сторону соперника.
— Ну… Она могла им отвести глаза…
— Рискнёшь повторить? — вдруг резко оборвал его Пьер. — Слуги нечистого не могут преодолеть дарованную от Всевышнего благодать. Или ты еретик, которые отрицает таинства и благость Христа? На юге, говорят, ещё остались альбигойцы.
Манюэль испуганно побледнел: слишком уж в нехорошую сторону повернул разговор. Спор тут же утих, дальше все трое шли не произнося ни слова, Пьер вроде бы сделал вид, что сказанное в запальчивости уже и не помнит… Но повисшее между попутчиками нехорошее напряжение уходить никак не хотело.
— Ручей! — вдруг крикнул Жиль.
— Где? — недовольно буркнул Манюэль. — А ведь точно, и я слышу.
— Тогда так, — принялся командовать Жиль, не обращая внимания, что он здесь самый младший. — Вечереет. Шею свернём по лесу плутать. Манюэль, ты давай к воде. Рыба тут должна быть непуганая. Пьер, на тебе хворост и костёр, я займусь навесом на ночь. А как рассветёт, по ручью наверняка выйдем к людям.
Навес из жердей и нарубленных веток был закончен быстро. А вот с рыбной ловлей, судя по тому, что Манюэль ещё не вернулся, дело не шло. Да и с костром не очень ладилось: искры от огнива уходили в трут, но отсыревший после утреннего дождя хворост не занимался. Наконец Пьеру, похоже, надоело, к тому же он решил, что его никто не видит… Быстрое движение рукой, несколько беззвучных слов — и вот уже весёлый огонёк бойко захрустел самыми тонкими ветками. Пьер встал, отряхнул с колен мусор. И вдруг заметил потрясённого зрелищем Жиля. На лице школяра на мгновение застыла досада, потом Пьер рассмеялся:
— Да что это я? У братьев-вагантов нет друг от друга секретов. Да не пугайся ты. Не колдун я. Слышал про Одарённых Господом?
Жиль кивнул. Отец Аббон рассказывал о людях, которым от рождения даны особые способности. Например, лечить наложением рук, или двигать предметы взглядом. И пусть можно всю жизнь прожить и не встретить ни одного — пугаться не стоит. Тем временем Пьер продолжил.
— Разные бывают таланты. Я вон, огонь могу зажигать. Правда, несильный. И проверяли меня, даже грамотка есть с печатью. О том, что братья Ордена Доминика удостоверяют: Пьер Абеляр к козням нечистого касательства не имеет. Что-то ещё?
