умирает, и каждая казалась тем самым ударом молнии, пока не оказывалось, что это не
так.
- Ты когда-нибудь видел настоящий удар молнии? - завороженно спросила София.
Доминик на мгновение задумался, а потом кивнул.
- Видел. Был один старик, который жил в деревне недалеко от Венеции, и мы
пошли к нему, потому что он был лучшим кузнецом на сотню миль. Удар молнии поразил
его в юности, и за весь брак он не расставался со своей женой дольше, чем на неделю. А
потом она умерла, и вся жизнь ушла из этого мужчины. Когда тебя поражает удар молнии,
ты повержен, а когда она умерла, она унесла с собой кусочек его.
София вздрогнула при мысли о такой сильной любви и такой большой потере, и
Доминик наклонился, чтобы подарить ей утешающий поцелуй.
- Теперь я намного старше, чем был при встрече с тем стариком, - пробормотал он. -
И может я идиот, но я все равно счастливее после удара, чем был бы без этого.
Она уже хотела спросить, что он имел в виду, но тут его губы переключились на
мочку ее уха, острые зубы прикусили чувствительную кожу.
- Я чувствую больше, чем чувствовал когда-либо раньше. Я вижу дальше. Это
делает меня чем-то большим, и неважно, предпочтешь ты оставить меня рядом или
предпочтешь отослать меня прочь, я нечто большее, чем был до тебя.
Она вновь хотела спросить, но его руки нырнули под воду и скользнули по ее
плечам. Из-за мыльной пленки его пальцы касались ее кожи с изысканной нежностью, и
София сдалась ощущениям. Она чувствовала себя призом, который Доминик выиграл, и
конечно же, о призах надо заботиться. Она тихо лежала под его прикосновениями, пока его
руки скользили по ее груди, по бедрам и ниже по ногам. Даже под слоем пены он двигался
безошибочно. И когда он вновь нашел ее естество, София раздвинула для него ноги.
Этот оргазм, это удовольствие было лишь для нее, и она жалобно хныкала, пока
Доминик легко управлял ее телом. Ее оргазм был тихим, но в чем-то он казался более
глубоким, чем те бури, что она пережила с ним ранее. Она задрожала, напряглась, и когда
она наконец закричала, Доминик оказался рядом, накрывая губами ее рот, зарываясь
свободной рукой в ее мокрые волосы.
Ее глаза приоткрылись, и София улыбнулась ему. Его ответная улыбка была теплой
как солнечный свет, и в этот момент она осознала, что какие бы преграды ни стояли между
ними, это - настоящее. Они вместе, и это по-настоящему, так прекрасно и реально. Она
уже открыла рот, чтобы поддразнить его этим самым ударом молнии, но с губ сорвалось
нечто другое.
- Доминик... что тебе вообще понадобилось у кузнеца?
Доминик открыл рот, и к ее чистому ужасу, София видела, как что-то в нем
надломилось. Он закрыл рот. Сглотнул и почти вслепую нашел ее руку. Она ошарашенно
стиснула его ладонь, гадая, что могло вызвать эту перемену.
- Доминик...
- Позволь мне рассказать тебе, - тихо прошептал он. - Позволь мне все тебе
рассказать.
Глава 14
София позволила Доминику достать ее из ванны. Но пока он вытирал ее с бережной
заботой, она невольно наблюдала за его лицом. В его взгляде сквозило нечто отстраненное
и печальное.
https://vk.com/vmrosland
- Ты всегда можешь рассказать мне что угодно, что тебе хочется рассказать, -
пообещала она. - Я всегда выслушаю.
Его улыбка была недолгой и слегка блеклой.
- Я не стану ловить тебя на слове.
Когда Доминик обернул ее пушистым халатом и обнял, София невольно задалась
вопросом, почему создается такое чувство, будто они готовятся к какой-то потере.
Он натянул на себя джинсы и прислонился к изголовью. Когда она смущенно
подошла, он усадил ее на колени так, будто они проделывали это годами.
- На сколько лет я выгляжу? - спросил Доминик.
София моргнула.
- Странный вопрос, но ладно. Эм, может, тридцать? Тридцать пять?
- Попробуй лучше пятьсот шесть.
София невольно нахмурилась, потому что ожидала чего угодно, но не этого. Она
неуверенно рассмеялась.
- Что ты имеешь в виду?
- Я родился в 1506 году от рождества Христова, в Венеции. Мой отец был
