— Я буду жить в таком доме с тремя девушками?
— Конечно, ваш дом будет поменьше, — уточнил Зобейр.
— Не сомневаюсь. Так когда, вы говорили, вертолет вылетает обратно в Кано?
— Вот что меня беспокоит, — начал Ломан сказал с видом человека, пытающегося осознать теорию Эйнштейна. Если вы верите в брак и, э-э, всякие такие вещи, то почему здесь всюду не кишат ребятишки, как в большинстве африканских деревень?
— Не сомневаюсь, что Бог будет счастлив объяснить вам и это, и все остальное, что может тревожить вас. — Зобейр встал, так как дверной проем закрыла тень и в помещение вошел Укуба.
— Вам понравилась еда?
— Не ожидала этого, — призналась Синтия Борэйн, — но я действительно совершенно сыта. А с другой стороны, чем больше Зобейр рассказывает мне об этом вашем рае, тем меньше он мне нравится.
— Мисс Борэйн, в вас говорит естественный консерватизм, и поэтому вы инстинктивно отвергаете непривычные для вас социальные условия. Дайте срок.
— Нда, — глубокомысленно промычала Синтия Борэйн. — А теперь, мистер Укуба, я хотела бы сказать вам пару слов наедине.
— Мы и находимся наедине, мисс Борэйн. В Центре Вселенной нет никаких секретов.
Синтия Борэйн вынула мертвого москита из-под рубахи
— Ну что ж, раз у вас так принято… Мистер Укуба, дело в том…
— Здесь, в Центре Вселенной, вы должны обращаться ко мне «мой Бог», дитя мое.
— О, конечно, мой Бог. Я хотела сказать, что по моему мнению вы сыграли с нами противную шутку, пока летели на вертолете. Можете не поверить, но я помню каждое слово из того, что сказала после того, как вы накормили меня борбором.
— Конечно вы помните, мисс Борэйн. Если бы вы забыли, случилась бы просто катастрофа.
— Но в этом все дело. Я думаю, что мы должны забыть обо всем этом. На самом деле я ничего такого не думаю.
Укуба улыбнулся.
— Мисс Борэйн, каждое сказанное вами слово было совершенно искренним. Я бы даже сказал, что это было одним из немногих правдивых утверждений, которые вы когда-либо произносили. А в Центре Вселенной нашей первой обязанностью является удовлетворить самые сокровенные пожелания наших гостей. — Он хлопнул в ладоши и в хижине появились две крупные фигуры в одеянии Последователей Бога.
— Это мои приемные сыновья, Фодио и Канем, — сказал Укуба. — Канем, у мисс Борэйн есть подспудное желание, которого она, как и любая другая молодая женщина, очень стесняется. Она мечтает быть разорванной на куски той публикой, которая читает о ней в колонках газетных сплетен и пялит глаза, когда она проезжает в своем «бентли». Конечно, мы не сможет исполнить ее мечту в буквальном смысле. Но мы можем помочь ей, позволить поработать с группой из дома номер шесть. Отведите ее туда.
(iii)
— Да вы и пальцем не дотронетесь до меня! — вскричала Синтия Борэйн, вскакивая на ноги. — Я же сказала вам, Укуба, забудьте об этом!
— Канем, забери ее отсюда.
— Конрад! — Синтия Борэйн уже кричала во весь голос. — Неужели ты позволишь этим черным чурбанам утащить меня?!
— Ну, знаете ли, мистер Укуба… — Ломан также вскочил.
— Присоединяйтесь к нам, дитя мое, — вместо ответа предложил Укуба. — Это Серена, моя правнучка, мистер Ломан. Но вы уже встречались. Она летела вместе с нами на вертолете.
Девушка-арабка стояла у самого входа, накидка не прикрывала ее голову. Было ли ей хотя бы шестнадцать лет? — подумал Уайльд. Она пристально глядела на Ломана, и на ее губах играла неопределенная полуулыбка.
— Конрад! — взвизгнула Синтия Борэйн, когда человек по имени Канем взвалил ее на плечо. — Конрад! Помоги!
— Ручаюсь вам, мистер Ломан, что именно этого она действительно желает в глубине души, — сказал Укуба. — Вы сами слышали ее слова. А теперь Серена покажет вам наш остров. К сожалению, здесь нет ни одного поезда, но я уверен
— она сможет заинтересовать вас.
— Ну… — Ломан снял очки и принялся полировать стекла бело-зеленым носовым платком.
— Пойдем! — Серена поманила его рукой.
— Конрад! — со слезами в голосе вновь воззвала Синтия Борэйн
— Пойдем! — Серена повернулась и вышла из хижины.
— В общем-то я полагаю, что мы прибыли именно за этим, — пробормотал Ломан, направляясь вслед за нею.
