— Я решил возродить на НЗ ритуал «Кровавого орла», тем самым давая шанс ее участнику попасть на вечный пир к Одину. Приступим!
Немного отвлекусь и постараюсь описать этот ритуал, который давно канул в легенды. Это не казнь, как бездарно показывают его голивудщики. Так можно и операцию по удалению аппендицита обозвать казнью. На этот ритуал самые выдающиеся воины шли добровольно, дабы быстрее попасть в Валгалу. Единственное условие — они должны были молча вытерпеть весь ритуал и после него взглянуть в глаза толпе свидетелей. Малейший крик… и прощай вечная пирушка. А вот дальше начиналось интересное, а именно поиски палача, который взялся бы за такой ритуал. Иногда его искали очень долго, хотя в каждом поселении они были.
К мастерству палача предъявлялись очень высокие требования. Ритуал, а мы его еще увидим, должен проходить очень быстро, т. к. большая кровопотеря и отсутствие возможности дышать быстро убивали добровольца. Молотки с зубилами, топорики, которые можно видеть в фильмах, не имели ничего общего с реальностью. Времени на такие действа банально не хватало. Доброволец не попадал к Одину, а палач покрывал себя позором. И тоже закрывал себе путь к застолью с валькириями.
Ганс развернул карусельку так, что бы спина распятого смотрела в зал. Нагнув голову, зажал ее между свои ног. Помощник подал ему шкатулку, из которой Ганс взял двуручный когтеобразный нож черного цвета. Воткнув его под нижнее ребро, рядом с позвоночником, чудовищным рывком отделил ребра по всей длине. Раздался жуткий вой. Не попадет эта крыса к Одину. Тут же повторил эту процедуру с другой стороны позвоночника. Развернув к себе боком. сделал разрез на уровне поясницы и плечевого пояса. Еще один поворот… и двумя рывками ножа завершил подготовку к основному действу.
В зале пару человек блевануло. Многие побледнели до синевы. Несколько человек покраснели, но тоже до синюшного оттенка. Со сцены все хорошо было видно. Да чего там, и я бы блевонул за компанию, но… нечем было. Я и воду практически не пил, а уж за жратву и подумать не мог. Селфи я не рискнул сделать, но подозреваю, что и моя рожа сидящим в зале не уступала.
В следующий момент Ганс раздернул ребра в стороны, достал легкие и водрузил их в виде погон на плечи. Прихватив за волосы главного участника событий, он поднял его голову. Все увидели глаза, искаженные предсмертной мукой, рот раскрывался в немом крике, но тщетно.
Крик, говор и даже шопот, являются результатом проталкивания воздуха легкими через голосовые связки. А легкие, без поддержки грудного мышечного корсета, это сделать уже не могли. Блевонула еще часть зрителей. Даже один из помощников Ганса крутнулся на месте и рванул в подсобное помещение. Наверное, что-то срочное вспомнил. Дыхалка у прошедшего ритуал оказалась приличной, он еще с минуту водил глазами по лицам в зале. Потом глаза закатились и он обвис. Подозреваю, что Ганс получил бы высшую оценку в те времена, когда находились смельчаки, добровольно идущие на такие испытания.
Босс задернул занавес. В полной тишине он объявил, что приглашает всех присутствующих на поминки своего сына. После них будет проведено совещание по наследству убывшего члена их сообщества. Возражений не последовало. Зашумели стулья, многие пошли в туалет и приватные комнаты, где привели себя в порядок. После чего пошли в соседний малый зал, где были накрыты столы. Босс заглянул за занавес и пригласил всех в тот же зал. Я выразил свое искреннее сожаление, что не смогу этого сделать. Будет весьма странно выглядеть, что я ничего не ем. А я еще дня три не смогу куска проглотить. Издержки воскрешения. А вот на сорок дней мы обязательно помянем его сына. Босс подумал и согласился. Все остальные пошли с Боссом, а я сбежал к броньке, где меня дожидалась Марта. Мы быстро домчались к базе, заехали в домик и перескочили на фазенду. Там долго отмывались под душем и рухнули спать.
