Профессора звали Юрий Вениаминович. Юра. У профессора была семья: папа, мама, жена и маленький сын. А также сестра, брат и куча племянников. Анюта стала его аспиранткой.
Анюта оказалась способной, хотя могла быть любой. Юрий смотрел на нее не отрываясь, а что она говорит – не все ли равно?
Менять свою жизнь Юрий не собирался, да ему бы и не дали, семья бы не выпустила, но это не значило, что он не мог влюбиться.
Юрий был молодой, в расцвете сил. Его порок, игромания, – большое неудобство для семьи. Сколько бы денег ни приходило в семейный бюджет, все проигрывалось. Или почти все. Но… Рулетка крутится, нервы сжимаются в кулак, кровь горит, адреналинчик хлещет – жизнь! При этом Юрий был гениальный кардиохирург. Спасал людей одного за другим, а разве это не искупает его порока? Он проигрывает деньги, всего лишь бумагу, а выигрывает целую жизнь. Анюта понимала: сколь тяжелые недостатки, столь тяжелые достоинства.
Больше всего на свете профессор любил своего десятилетнего сына, потом медицину, потом рулетку, потом себя, а уже на пятом месте он любил Анюту.
Когда он первый раз обнял ее, увидел небо в алмазах и сошел с ума. На какое-то время все отошло на задний план: семья, медицина, собственная персона. Осталась только страсть и лицо Анюты, ее тепло и ее запах. Он постоянно стремился быть рядом с Анютой, а когда кто-то приближался слишком близко, Юрий выставлял руку, чтобы этот кто-то не прикоснулся к ней физически, даже случайно.
Юрий боялся потерять Анюту и пообещал жениться на ней после защиты ее диссертации. Это обещание – как скибка сена перед мордой осла. Скибка сена все отодвигалась, и осел шел вперед, перебирая ногами.
Сначала была кандидатская диссертация. Потом докторская. Юрий Вениаминович активно двигал ее карьеру, – это была плата за двойную жизнь, за его нерешительность, которая уже переходила в непорядочность.
Положение любовницы неуважаемо и уязвимо. Прелюбодеяние – это грех, его надо скрывать. А сладкая парочка ничего не скрывала, крутила роман у всех на голове. Это был вызов обществу. И продвижение Анюты по карьерной лестнице – тоже вызов.
Анюта тем не менее принимала такую плату. Но в какой-то момент его помощь перестала быть необходимой. Анюта сама нащупала свою дорогу и пошла по ней, поднимаясь и карабкаясь, как альпинист.
Профессор не прятал Анюту и свои с ней отношения. Они везде появлялись вместе. Вместе ездили отдыхать. Так тянулось из года в год.
Картина вырисовывалась ясная: профессор будет тянуть эту резину до тех пор, пока Анюте не надоест. А когда надоест, когда она плюнет и уйдет, ее место займет другая. Их, других, накопилась целая очередь.
Все это видели, кроме Анюты. «Ведь от любви беды не ждешь», как пел Окуджава. Анюта любила профессора, и доверяла ему безмерно, и не предполагала в нем коварства.
Однажды вся эта драматургия закончилась. Появилась новая аспирантка, рыжая как Суламифь.
Юрий Вениаминович бросил Анюту, стряхнул как варежку. И опять же у прохожих на виду. У Анюты было чувство, что ее поставили голую на всеобщее обозрение. Люди ходили кругами и рассматривали ее наготу: что у нее, где и как. И хихикали в кулак. И заступиться некому. Мать и сестра – что они могут? Страдать от семейного унижения, и больше ничего. А кто виноват? Сама и виновата. Зачем так долго верила?
Анюта умерла на неопределенное время, при этом продолжала ходить на работу. Она устроилась в закрытую больницу, объединенную с поликлиникой. Работала в стационаре и на приеме больных.
Медицинский мир тесен. Все всех знают.
Однажды Анюта заметила, как на нее смотрит терапевт Любовь Павловна – молча, внимательно, не отводя глаз. В ее взгляде читался вопрос: как ты? Как вылезаешь из своей могилы? Как это вообще бывает? Выжила или умерла?
Анюта и сама не знала: выжила она или умерла? Требовалось время.
Анюта с головой ушла в работу. Кардиология стремительно развивалась. Еще совсем недавно люди пачками умирали от инфаркта. А сейчас можно было вскрыть грудину, пустить кровоток в обход и работать на открытом, молчащем сердце: менять клапан, обходить забитые сосуды. Дальше – больше. Стали оперировать на работающем сердце. Это важно. Остановленное сердце не всегда удавалось запустить. Риск. А теперь сердце не прерывает своей работы. Дальше – еще больше: изобрели стенты, которые армировали сосуды. Никакой операции. И все-таки стенты – не праздник. Со временем на них наматывается холестерин. Надо менять.
