Жанна Леклер и Энн Апкотт прибыли в дом мадам ле Ве в начале одиннадцатого. Мишель ле Ве вышел им навстречу.
– Очень рад, что вы приехали, мадемуазель, – обратился он к Энн, – но вы опаздываете. Моя мать только что покинула свое место у двери бального зала, но мы найдем ее позже.
Он проводил их в гардеробную, где к ним присоединился Эспиноса.
– Вы хотите сразу танцевать? – спросил Мишель ле Ве. – Нет? Тогда сеньор Эспиноса отведет вас в буфет, а я займусь другими гостями.
Он поспешил к бальному залу, где шум голосов соперничал со звуками оркестра. Эспиноса повел обеих дам в буфет, где почти никого не было.
– Еще слишком рано, – тихо сказала Жанна Леклер. – Давайте выпьем кофе.
Но Энн отказалась. Она не сводила глаз с двери, ее руки и ноги ни на миг не оставались неподвижными. Было ли письмо всего лишь шуткой? Узнает ли она правду через несколько минут?
– Вы зря пренебрегаете вашим кофе, мадемуазель, – сказал Эспиноса. – Он весьма хорош.
– Несомненно. – Энн повернулась к Жанне Леклер: – Вы отвезете меня домой… после этого? Я бы не хотела здесь задерживаться.
– Разумеется, – кивнула Жанна. – Все устроено. Шоферу даны указания. Выпейте кофе, дорогая.
Но Энн покачала головой:
– Я не хочу ничего. К тому же мне пора идти.
Она заметила, как Жанна Леклер и Эспиноса быстро обменялись взглядом, но не стала искать этому объяснения. Безусловно, Эспиноса добавил ей в кофе какой-то наркотик, когда приносил его из буфета на столик, за которым они сидели. Этот наркотик наполовину усыпил бы ее и сделал легкоуправляемой. Но Энн не дала себя уговорить, поднялась, взяла накидку и вышла, оставив в буфете двух своих компаньонов.
От дальней стены большого центрального холла тянулся длинный коридор, у входа в который стоял Мишель ле Ве. Он подал ей знак и, когда она подошла к нему, тихо произнес:
– Сверните из коридора направо, и маленькая библиотека окажется перед вами.
Проскользнув мимо него, Энн повернула в крыло дома, которое казалось безмолвным и заброшенным. Дойдя до двери, она осторожно открыла ее. Внутри было темно, но при свете из коридора виднелись высокие открытые книжные шкафы с полками, очертания мебели и тяжелые портьеры в дальнем конце комнаты. Значит, она первая явилась к месту встречи. Закрыв за собой дверь, Энн стала медленно двигаться вперед, вытянув перед собой руки, пока не коснулась портьер. Она прошла между ними в нишу высокого окна, выходящего в парк, когда послышался странный скрипучий звук, от которого ее душа ушла в пятки.
Кто-то уже был в комнате, наблюдая исподтишка, как Энн входит из освещенного коридора. Звук становился громче. Энн вглядывалась в щель между портьерами, раздвигая их дрожащими руками. Из окна позади нее тусклый свет проникал через эту щель в комнату. В дальнем углу около двери кто-то карабкался вниз по полкам, как по ступенькам стремянки. Очевидно, этот человек прятался за орнаментальным выступом на верху массивного книжного шкафа из красного дерева.
Энн охватила паника. Из ее горла вырвалось рыдание. Она побежала к двери, но было слишком поздно. Темная фигура спрыгнула с полки на пол, и, когда Энн протянула руки к двери, на ее рот накинули шарф, не давая крикнуть, и потащили назад в комнату. Энн споткнулась и упала, успев повернуть выключатель. Комнату залил свет. Незнакомец навалился на Энн, затягивая шарф тугим узлом у нее на затылке. Пытаясь приподняться, она с изумлением узнала в напавшем на нее человеке Франсину Роллар. Паника уступила место гневу и жгучему унижению. Энн сопротивлялась изо всех сил, но шарф душил ее, и она с ужасом понимала, что ей не справиться с крепкой крестьянской девушкой. Хотя Энн была выше Франсины, рост давал ей так же мало преимуществ, как ребенку при схватке с дикой кошкой. Стальными пальцами горничная заломила руки Энн за спину и связала ей запястья, а потом стянула веревкой лодыжки.
Вскочив на ноги, горничная подбежала к двери, приоткрыла ее и позвала кого-то. Когда она оттащила свою пленницу на диван, в комнату вошли Эспиноса и Жанна Леклер.
– Готово? – спросил Эспиноса.
Франсина засмеялась:
