– Думаю, мадемуазель Энн необходима помощь юриста. – сказал он. – Вы и я представляем интересы мадемуазель Харлоу, а интересы этих двух молодых леди могут оказаться… как бы это выразиться поделикатнее… не вполне идентичными. Во всяком случае, с моей стороны было бы некорректно предлагать ей услуги. Но я могу рекомендовать своего друга – очень хорошего дижонского адвоката. Понимаете, это может оказаться важным.
– Разумеется, – согласился Фробишер. – Не дадите ли вы мне адрес вашего друга?
Когда он записывал адрес, Ано внезапно громко засмеялся, казалось без всякой причины. Детектив стоял между ними и парадной дверью. Снаружи во дворе никого не было видно. В холле Джим и мосье Беке серьезно беседовали вполголоса. Ано смеялся в пустоту, и в его смехе слышалось явное облегчение.
– Только подумать, что я прожил столько лет и никогда не замечал этого! – воскликнул он, словно удивляясь, что на свете могло существовать что-то достойное внимания, чего он, Ано, не замечал.
– О чем вы говорите? – спросил Джим.
Но детектив не ответил. Метнувшись назад, мимо Фробишера и его собеседника, он исчез в «Сокровищнице», закрыв и заперев за собой дверь.
Мосье Беке выпятил подбородок.
– Этот субъект весьма эксцентричен. В Дижоне ему не снискать популярности.
– Ано необходима сцена – это верно, – согласился Джим. – Что бы он ни делал, он всегда видит перед собой свет рампы.
– Такие люди бывают, – кивнул мосье Бекс. Подобно всем французам, он испытывал облегчение, когда мог отнести человека к какой-либо категории.
– Но то, что он делает, очень важно, – продолжал Джим, раздуваясь от гордости. Он чувствовал, что провел на арене не менее пятнадцати минут. – Сегодня утром я упрекнул его за нежелание прислушиваться к предложениям тех, кто хочет ему помочь. Но я был несправедлив – он охотно их выслушивает.
Мосье Беке был впечатлен словами Джима и даже немного позавидовал ему.
– Я тоже должен сделать Ано какое-нибудь предложение, – сказал он. – Помню, я как-то читал, как в Англии вор, когда полиция наступала ему на пятки, спрятал жемчужное ожерелье в спичечный коробок и бросил его в сточную канаву. Нужно посоветовать Ано провести пару дней, подбирая в канавах спичечные коробки. Возможно, он наткнется на ожерелье мадам Харлоу.
Блистательная идея захватила мосье Бекса. Он чувствовал, что вновь оказался на одном уровне со своим английским коллегой, и уже представлял себе, как Ано бродит по улицам Дижона, объясняя всем, кто спрашивает его: «Это идея мосье Бекса – нотариуса с плас Этьен Доле», пока где-нибудь… Но мосье Беке еще не успел придумать канаву, в которой Ано найдет коробок с бесценным жемчугом, когда дверь библиотеки открылась и в холл вышла Бетти.
Она с удивлением посмотрела на двух мужчин:
– А где мосье Ано? Я не видела, как он ушел.
– Он в «Сокровищнице», – ответил Джим.
– О! – В голосе Бетти послышался интерес. – Он вернулся туда? – Она быстро подошла к двери и повернула ручку. – Заперто! Почему мосье Ано заперся там?
– Из-за огней рампы, – объяснил мосье Беке, а Бетти повернулась и уставилась на него. – Мы пришли к такому выводу – мосье Фробишер и я. Все, что он делает, должно давать сигнал к спуску занавеса.
Услышав щелчок замка, Бетти повернулась и оказалась лицом к лицу с Ано. Детектив бросил взгляд на Фробишера и печально покачал головой.
– Вы не нашли его? – спросил Джим.
– Нет. – Ано посмотрел на Бетти Харлоу. – Мосье Фробишеру пришла в голову идея, мадемуазель. Я не заглядывал в этот великолепный портшез. Что, если ожерелье спрятали между подушек? Но его там не оказалось.
– И чтобы убедиться в этом, вы заперли дверь, мосье, – чопорно произнесла Бетти. – Дверь моей комнаты.
Ано выпрямился.
– Да, мадемуазель. И что дальше?
На языке у Бетти явно вертелся резкий ответ, но она пожала плечами и холодно сказала:
– Несомненно, вы действуете в рамках ваших полномочий, мосье.
Ано добродушно улыбнулся. Бетти вновь предстала перед ним дерзким непослушным ребенком, каким он видел ее вчера утром. В дверях библиотеки стояла Энн Апкотт с бледным лицом и сверкающими глазами.
– Надеюсь, вы обыскали мои комнаты, мосье? – с вызовом осведомилась она.
