Счастливая Саша выбиралась из толпы, когда холл мединститута пересек адмирал с фуражкой в руке. Он был по-военному подтянут, собран. На лице – никаких эмоций. Саша проводила его взглядом – все же нечасто приходится видеть адмиралов, тем более в университете.
А в холле появился профессор – погруженный в свои мысли, с растрепанной прической, разбухшей от бумаг папкой под мышкой. Профессор грустно и почему-то немного виновато смотрел вслед адмиралу. Тот легкой походкой сбежал со ступеней. Профессор окликнул адмирала, но он махнул рукой и, не оглядываясь, вышел. Профессор всплеснул руками, бумаги из его папки выпали и разлетелись по полу: заключения, ленты кардиограмм.
Саша тут же подскочила к профессору – помочь:
– Здрасьте! А вы меня помните? – заулыбалась она, собирая бумаги.
Профессор нахмурился, растерянно помотал головой, даже не глянув на Сашу. Но Саша не унималась – радость распирала ее:
– А я вам экзамен сдавала!
Профессор хмуро забрал у Саши бумаги и, даже не поблагодарив, проворчал:
– Поздно, девушка, поздно. Через год приходите.
– Да я поступила! – улыбнулась несообразительности профессора Саша.
Профессор равнодушно кивнул:
– А-а… Ну, тогда первого сентября приходите.
Профессор пошел прочь, а Саша удивленно посмотрела ему вслед, не понимая, как и почему профессор мог не разделить ее радость.
Саша заметила Герду, которая уселась прямо на ступеньках мраморной лестницы. Герда заглянула в пустую пачку от болгарских сигарет «Родопи» и скомкала ее. Саша поравнялась с Гердой, та окликнула:
– Эй, курить не будет?
Саша застенчиво улыбнулась, мотнула головой:
– Я не курю.
– Хреново, – прищурилась Герда.
Она скептически посмотрела на кудрявого юношу. Он уже оправился от обморока, но теперь никак не мог решиться подойти к стендам. Юноша решительно направился к спискам, но на полпути остановился, возвратился к лестнице. Герда хмыкнула, спросила Сашу:
– Ну чего, поступила?
Саша радостно кивнула:
– Поступила!
– Клёво, – безмятежно улыбнулась Герда. – А я опять… Как фанера… В пятый раз… или нет, в шестой… – Герда пыталась сосчитать, загибая пальцы. – Политех, пед, «керосинка», универ вот… А, ладно! В следующем году во ВГИК пойду! Может, там возьмут. А пока гуляю. Завидуй! Меня, кстати, Гердой зовут.
– А меня – Саша, – вежливо сообщила Саша.
– И ты не куришь, – иронично заметила Герда.
Саша пожала плечами, и тут ее осторожно дернул за рукав кудрявый юноша.
– Д-девушка, – заговорил он, слегка заикаясь и краснея, – из-звините, а у вас л-легкая рука?
– Не знаю… Не жалуюсь вроде бы, – растерялась Саша.
– Эт-то хорошо! В-вы не могли бы п-посмотреть для меня… ну, т-там, в списках, фамилию Иванов. Я сам как-то не решаюсь…
– Конечно!
Саша снова побежала вверх по ступеням, снова ввинтилась в толпу. Юноша демонстративно отвернулся.
Саша подпрыгивала, выглядывая поверх голов. Кроме нее в толпе почти синхронно подпрыгивали еще несколько абитуриентов.
– Молодой человек! – крикнула Саша.
Юноша испуганно обернулся.
– Здесь два Ивановых!
Юноша страдальчески нахмурился и побрел к лестнице:
– Я так и знал. Все кончено…
Но Саша побежала за ним:
– Да погодите! Ну куда же вы! Они оба зачислены!
– Что? – юноша обернулся.
– Зачислены, говорю! Оба Иванова!
И тогда наконец юноша расплылся в широкоймальчишеской улыбке, подскочил к Саше, подхватил ее на руки, закружил по вестибюлю. Саша взвизгнула от неожиданности:
– Ай, пустите! Сейчас же отпустите меня!
А юноша, аккуратно поставив Сашу на пол, прошелся колесом и бросился вниз по лестнице. Оторопевшая Саша смущенно одернула короткую юбочку. Юноша, уже открывая дверь, помахал Саше на прощанье:
– Спасибо, милая девушка!
Герда, наблюдавшая за Сашей и юношей, одобрительно показала Саше большой палец.
Вот так и стала Саша студенткой.
Вприпрыжку, напевая, идет Саша по солнечному городу. А город живет своей жизнью. Как ни странно, вся эта жизнь – веселая и разнообразная – проходит в очередях. У памятника Неизвестному солдату выстроилась очередь женихов и невест – возлагать букеты из желто-солнечных шариков астр и хризантем. У магазина на улице Горького выстроилась очередь за марокканскимиапельсинами – счастливцы отходят с авоськами, раздутыми маленькими солнцами. А возле школы очередь пионеров, усаживающихся в автобус с табличкой на лобовом стекле: «Осторожно, дети!», уезжают в лагерь. На пилотках у детишек нашивки-солнышки. Белые рубашечки с погончиками, васильковые юбочки и шорты.
