– Вот видишь, – закончила она. – Я обошла твою фаворитку на финише. Приз получу я.
Старик ничего не сказал. Антония слышала только его хриплое дыхание, словно он был здесь – лежал на ней и дышал ей в шею. Она вдруг ощутила какую-то гадливость и повесила трубку.
– С этим покончено? – спросил ее Уиспер.
– Покончено, – вздохнула Антония, потирая ухо.
Ей казалось, что зловонное влажное дыхание старика пропитало ее кожу.
Одержимая этой новой идеей, она направилась на посадку.
Тизи смотрел на телефонную трубку, которую все еще держал в руке, словно забыв, для чего нужен этот странный предмет.
Слова Антонии звучали у него в ушах – глупые, нелепые слова…
Определенно, эти сестры – полные дуры, что одна, что другая! Кажется, они не в состоянии понять правил игры, установленных их отцом. Должна остаться только одна. Кажется, все ясно сказано.
Если Антония победит, Сара умрет. Четко и понятно. Математически точно. Ясно как день, разве нет?
Что же касается его, Тимоти Зейна, то он не будет никого спасать. Сара может оставаться в этом подвале, пока ее не сожрут крысы, его это не беспокоит. Свою миссию он исполнил. Он не будет жульничать – что нет, то нет! Последняя воля Рекса Фейниса для него священна.
Впрочем, он попытался быть честным с самим собой, и ему пришлось признать, что он до сих пор боится своего бывшего хозяина. Суеверный ужас, об истоках которого он старался не думать.
EX INFERIS… и этим все сказано! Лучше не пытаться обмануть этого человека.
Он не сдвинется с места. Антония могла бы позвонить ему из Швейцарии, с Северного полюса или из Конго, он не поднимет свою задницу с пляжного кресла.
Сара – это прошлая история. Он хотел поскорее забыть ее. Ее и ее чертову рыжую сестрицу.
Он встал и, прихрамывая, вышел из ангара. Внезапно он почувствовал огромное облегчение, избавившись от груза, который тащил почти тридцать лет. Сестры Кац наконец-то ушли из его жизни! Одна умерла или скоро умрет, вторая только что улетела навстречу своей судьбе. Какое облегчение! Он никогда в жизни больше не услышит о них. Тизи почти дрожал от радости. Боже! Как же он ждал этого мгновения! Свобода! Теперь он будет один с Лиззи. Один на один со своей единственной любовью.
Дрожащей рукой он провел по лицу, по своей серебристой щетине, впервые за долгое время испытывая нечто похожее на счастье.
Сару уже укусили три раза. Крысы осмелели. Они больше не пытались убежать, когда она зажигала фонарь, а оставались на месте и, подрагивая усиками, смотрели на нее своими маленькими красными глазками.
Пытаясь удержать их подальше, Сара кинула им еды, но они сожрали ее за несколько секунд. Теперь им хотелось большего… Они хотели ее.
Усталые батарейки заставляли фонарь мигать. Его свет стал тусклым и дрожащим. Мало-помалу Сара побросала в сторону грызунов все предметы, которые были у нее под рукой. Остался только стул, на котором она сидела, и стол, на котором стоял бидон с водой. Она догадывалась, что крысы скоро ринутся в атаку. На этот раз они не ограничатся тем, что зашлют разведчика, а нападут все вместе, как шерстяное море, приводимое в движение сотнями маленьких розоватых лапок.
Предчувствуя этот последний рывок, Сара поставила перед собой стол, как заслон. Еще она рассчитывала использовать стул в качестве дубины. Она собиралась убить как можно больше крыс.
Сара тяжело дышала, страх сдавил грудь. Наручники ограничивали ее подвижность. Пытаясь выдернуть руку из стального браслета, она содрала кожу. Крысы обезумели от запаха крови.
Теперь она боялась выключить фонарь, потому что понимала, что грызуны только этого и ждут, чтобы броситься в атаку. Тускнеющая лампочка потрескивала за защитным стеклом.
Сара встала и одной рукой схватила ножку стула. Не отдавая себе отчета, она цедила ругательства сквозь зубы. Мохнатая масса грызунов дрогнула, но не отступила. Сара не напугала их, от нее исходил запах жертвы, запах поражения.
Прождав три четверти часа, Антония и Уиспер погрузились на борт суперсовременного четырехмоторного самолета. Антония понимала, что путешествие будет долгим, но она не хотела заснуть, боясь, что сообщник воспользуется ее забытьём и вытащит у нее ключ от сейфа. Хотя, конечно, она понимала, что этот страх безоснователен, потому что перед тем, как покинуть замок, она приклеила пресловутый ключ лейкопластырем прямо себе к животу. Чтобы его заполучить, мажордому пришлось бы сначала снять с нее пиджак и блузку, что представлялось ей не слишком вероятным. Тем не менее она решила быть начеку.
