– Им не хватает источника энергии?
– Точно. Их фильмы больше не показывают по всему миру, их уже не смотрят миллионы зрителей. Это означает, что энергия, генерируемая от созерцания образов, уменьшается. Этот недостаток оказывает губительное действие на органический баланс призраков. Они бледнеют, слабеют, словно начинают таять. Очень скоро у них не хватает сил на то, чтобы двигаться. Единственная для них возможность продолжать существовать – стать вампирами, пить кровь человеческих существ. Такие вливания их немного подстегивают, позволяют продлить иллюзию. Но их тело хрупко и постоянно находится на грани исчезновения. Они должны подпитываться снова и снова. Именно так поступал Рекс Фейнис. Он убивал. Не для удовольствия, как воображали некоторые, но чтобы выжить. Он организовывал тайные дуэли, чтобы потом пить кровь своих жертв. Ему ничего не стоило быть лучшим, чем его противники, фехтовальщиком, потому что он по определению был вымышленным персонажем. Артистом в исконном, греческом смысле слова. Эти попойки позволяли ему подкрашивать свою внешность, казаться человеком. А потом, когда публика отвернулась от него, ему пришлось продолжать убивать, просто-напросто чтобы выжить. Он убивал направо и налево, хватался за любую возможность. Так он уничтожил родителей Гвеннолы. К тому же этот маневр позволил ему наложить лапу на состояние бедной малышки, то есть потихоньку спускать ее деньги, так как он почти вышел из моды и его гонорары уменьшились.
– Если вы считаете, что Рекс не был человеком, то как он мог умереть под обломками своего дома? – спросила Сара.
– В ту пору своей жизни Рекс был очень уязвим, потому что его поклонники отвернулись от него. Его телесная оболочка начала разлагаться. На самом деле, можно сказать, что он гнил. У него теплилась надежда, что можно вернуть любовь зрителей благодаря фильму Владека Варшавского, но этого не случилось. Для него все было кончено. Слишком типический актер – «смуглый любовник». Этот образ устарел и вышел из моды. А так как ему не хватало энергии, в сценах драк у него начиналась одышка, что относили на счет возраста, и эти слухи не прибавили ему популярности. Землетрясение застало его в неудачный момент – обломки буквально его раздробили. Его тело взорвалось, как тело медузы. Под обломками не нашли практически ничего. Лишь его лицо осталось нетронутым, только поэтому его опознали без проволочек. Делать вскрытие смысла не было – причина смерти была очевидной.
– Таким образом, он умер! – выдохнула Сара с облегчением, удивившим ее саму.
– Его человеческая оболочка была уничтожена, – поправил Микофски. – Но не энергия, которая ее оживляла. Эта энергия тут же подыскала себе другой «носитель», чтобы «сохраниться».
– И в каком же «носителе» она разместилась?
– Я не знаю. Может, в каком-нибудь металлическом объекте? Статуе, латах, шпаге? Все возможно. Думаю, она пыталась зафиксироваться в чем-то железном.
Девушка вздрогнула.
– А магнитофонная пленка подойдет? – срывающимся голосом спросила она.
– Конечно, – кивнул бывший профессор. – Если в тот момент в комнате работал магнитофон, энергия Рекса Фейниса отлично могла записаться на феррит пленки. И если эта пленка до сих пор существует, она служит одновременно убежищем и тюрьмой призраку, чье тело было разрушено землетрясением той ночью. Сегодня достаточно поставить эту бобину, чтобы разбудить привидение и освободить магнетическую энергию, из которой он состоял. Никто не может предположить, что тогда произойдет. Возможно, он попробует вновь материализоваться, не важно, каким способом.
– У Адриана Уэста есть все фильмы Рекса, – вспомнила Сара. – Он сделал так, что никто не может их посмотреть.
– Ну тогда Уэст – настоящий фанат и поклонник Фейниса, желающий воскресить его единственно силой своего поклонения. Вполне возможно, что он решил обеспечить своего кумира человеческой кровью, чтобы тот принял человеческий облик. Это означает, что снова начнутся убийства. Многочисленные убийства, потому что Рексу понадобится немало крови, чтобы возродиться.
Сара едва не закричала: «Ваше место в психушке!» – но что-то ей помешало – не только осторожность, скорее замаскированный ужас.
