– То есть вы полагаете, что Фейнис питал тайную надежду убить одного из своих противников и потом списать это преступление на несчастный случай во время съемок?
– Именно так. Знаете, мисс, эта странная фантазия широко распространена среди фехтовальщиков высокого уровня. Раньше или позже они все начинают обдумывать одну и ту же идею, задаваться одними и теми же вопросами: «А что такое настоящая дуэль? Что такое – почувствовать, как клинок входит в плоть противника?» В общем, появляется соблазн перейти к настоящему действию! Миф о мушкетерах, знаменитых бретерах… В конце концов это обязательно начинает на вас давить. Это нездоровое ощущение, но когда вы приобретаете некий уровень владения оружием, у вас неизбежно возникает желание дойти до конца. Извините меня, но ненастоящая дуэль – это как прерванное соитие, у вас начинается фрустрация. Думаю, что Фейнис был из тех, кто решил перейти к делу. Видал я таких. В тренировочных залах всегда можно найти экзальтированных молодых людей, которые вынашивают подобные планы. Фейнис же не ограничился одними мечтами.
Сара переваривала информацию. Насколько можно этому верить? Может, это были просто фантазии Делакура, которые тот напридумывал, чтобы загладить давние промашки? Наверняка он с трудом выносил техническое превосходство Рекса…
– Дело этим не кончилось, – продолжал старик. – Среди каскадеров пронесся слух, что Фейнис опасен. Конечно, его никто не трогал. Имей мы несчастье пожаловаться, нас бы обвинили в трусости. Так что мы объединились. Мы решили втайне объявить ему войну: собирались вместе, рассказывали друг другу про свои «штучки», неожиданные выпады, изучали стиль нашего общего врага, работали над собой. Это было похоже на заговор, но ничего смешного в этом не было. Для нас речь шла прежде всего о том, чтобы выжить в следующей схватке, продержаться до момента, когда режиссер крикнет: «Снято!»
– Может, вы немного преувеличиваете? – рискнула спросить Сара, раздраженная мелодраматическим тоном старика.
Делакур скрипнул зубами, словно она дала ему пощечину.
– Вы слышите, как я дышу, мисс? – в ярости выдохнул он. – Это заслуга Рекса Фейниса. 18 апреля 1934 года во время съемок «Проклятой королевы», сто семнадцатого эпизода, его шпага, «Саламанка Кастельжас», выкованная в Толедо в XVI веке, проткнула мне правое легкое.
Дрожащей рукой он расстегнул домашнюю куртку и сдвинул рубашку. Над сморщенным соском в обрамлении седых волос тянулся ужасный вздувшийся шрам.
– Под конец он меня достал, – ухмыльнулся он. – Говорили, конечно, что это несчастный случай во время съемок! Но я-то знаю, что произошло… Я помню, как Фейнис взмахнул рукой, чтобы провернуть клинок в ране. Понимаете? Он сознательно увеличивал рану, как когда-то делали настоящие дуэлянты. Это заняло всего долю секунды, и он не пожалел времени, чтобы завершить свое дело. Человек, который ранит вас случайно, не ведет себя таким образом! Он знал, что творил… Впрочем, я понял это по его глазам. Он думал: «Видишь, я же говорил, что достану тебя».
Джастину Делакуру потребовалось время, чтобы восстановить дыхание. Его лоб блестел от пота. Неуверенной рукой он поправил одежду.
– Это положило конец моей карьере. После этого мне всегда не хватало дыхания. Мне пришлось расстаться с профессией каскадера, я стал техническим консультантом в костюмированных фильмах. Перебивался с хлеба на воду.
– Других так называемых несчастных случаев не было?
– Были, но никто никогда не решался ни открыто обвинить Фейниса, ни предъявить ему иск. Его жертвы попросту боялись.
– Боялись чего?
– Не знаю… Я сам, прикованный к больничной койке, лишившийся легкого, дрожал при одной мысли о том, что он явится меня прикончить. Я не решался спать, приходил в ужас от звука шагов, приближающихся к моей палате. Мне все время казалось: «Это он! Вот и он наконец!» Вам это может показаться глупым, но в этом человеке было что-то зловещее. Ты сразу понимал, что он способен на все. Кроме того, у него было достаточно денег, чтобы замять любой скандал. Его секретарь являлся к жертвам с чемоданчиком долларов. Он покупал их молчание.
