– Белая лента…
– Вы сами видели: это знак, по которому эти люди узнают друг друга, он позволяет им попасть в «Дом шелка». Но тут была и другая цель. Ленту вокруг кисти Росса эти изверги завязали для того, чтобы другим было неповадно. Они знали: об этой истории напишут в газетах, соответственно, лента будет предупреждением для других – вот что будет с каждым, кто встанет у нас на пути.
– А название, Холмс, «Дом шелка» – из-за ленты?
– Это не единственная причина, Ватсон. Боюсь, что ответ был перед нашими глазами с самого начала, хотя, пожалуй, это очевидно, если смотреть в прошлое из настоящего. Помните, как называлась благотворительная организация, которая якобы давала средства школе Фицсиммонса? Школьное общество лондонских кварталов. Думаю, мы занимались поисками «Дома ШОЛКа», а не шелка. Во всяком случае, название наверняка происходит отсюда. Возможно, и сама благотворительная организация создана для этих извращенцев. Она дала им механизм для поиска детей и прикрытие для того, чтобы этих детей эксплуатировать.
Мы добрались до школы. Холмс с извинениями вернул повозку кучеру. У дверей нас ждал Лестрейд.
– Что с Гарриманом? – спросил он.
– Умер. Его экипаж перевернулся.
– Не могу сказать, что мне его очень жаль.
– Как раненый?
– Рана тяжелая, господин Холмс. Но жить он будет.
Мне не хотелось входить в это здание вторично, но мы проследовали за Лестрейдом. Полицейского, в которого выстрелил Гарриман, укрыли одеялом; фортепиано, разумеется, молчало. В остальном «Дом шелка» выглядел точно так же, как и при нашем первом появлении здесь. Повторяю, входить сюда снова было противно всему моему существу, но я понимал: выяснено еще не все.
– Я послал за подкреплением, – сказал нам Лестрейд. – Грязная история, что и говорить, господин Холмс. Чтобы с этим разобраться, нужен кто-то повыше меня чином. Детей отослали обратно в школу по ту сторону переулка, два моих человека приглядывают там за порядком – ведь все тамошние учителя замешаны в этой истории, и пришлось всех их арестовать. Двоих – Викса и Воспера – вы, я думаю, встречали раньше.
– А Фицсиммонс и его жена? – спросил я.
– Они в гостиной, вскоре мы с ними увидимся, но прежде хочу вам кое-что показать – надеюсь, у вас достанет духа это переварить.
Неужели «Дом шелка» не раскрыл нам всех своих секретов? Пока мы поднимались за Лестрейдом наверх, он не прекращал свой рассказ.
– Мы задержали девять человек. Как их назовешь? Клиенты? Заказчики? В их числе лорд Рейвеншо и еще один ваш знакомый, некий доктор по фамилии Экленд. Понятно, почему он с такой готовностью дал против вас ложные показания.
– А лорд Хорас Блэкуотер? – спросил Холмс.
– Сегодня его не было, господин Холмс, но мы наверняка скоро выясним: он здесь частый гость. Идемте сюда. Я покажу, что мы нашли, и посмотрим, разберетесь ли вы, что там к чему.
Мы прошли по коридору, в котором ранее наткнулись на Гарримана. Все двери были открыты, взору представали с роскошью обставленные спальни. Мне было до омерзения противно заходить в них, но я все-таки вошел в одну следом за Холмсом и Лестрейдом – она была задрапирована голубым шелком; я увидел чугунную кровать, низкий диван, за дверью находилась ванная с водопроводом. У противоположной стены стоял невысокий трельяж, а на нем – стеклянный куб, заполненный камнями и высохшими цветами: какая-то ландшафтная миниатюра, видимо, собственность натуралиста или коллекционера.
– Когда мы вошли в эту комнату, здесь никого не было, – пояснил Лестрейд. – Мои люди пошли дальше по коридору, но за следующей дверью оказалась скромная кладовая, и они заглянули туда по чистой случайности. А теперь смотрите. Вот что мы нашли.
Он указал на стеклянный куб, и поначалу я не понял, куда именно мы смотрим. Но потом в стене увидел небольшое отверстие, скрытое стеклом и почти невидимое.
– Окошко! – воскликнул я. И тут до меня дошло. – За всем, что тут происходило, можно наблюдать извне!
– Не просто наблюдать, – мрачно пробормотал Лестрейд.
Он вывел нас в коридор и распахнул дверь в кладовую. Там ничего не было, если не считать стоявшего на столе короба из красного дерева. Опять-таки поначалу я не разобрался, что передо мной, но Лестрейд расстегнул короб, который раскрылся, подобно концертине, – это была фотокамера, а объектив на конце подвижной трубы был прижат к другой стороне отверстия, которое мы только что видели!
