В «образцово-обязательную классику» вошли: К. Маркс («Капитал»), Ф. Энгельс («Анти-Дюринг»), В. Ленин («Материализм и эмпириокритицизм») и И. Сталин («О правом уклоне в ВКП(б)»).
У Вахи огромное желание учиться, очень он исполнителен, но не так, чтобы лоб расшибать. И раз цель поставлена, он конечно же все эти работы не прочитал, хоть и перелистал. И раз была поставлена цель — ввод войск в Афганистан, то он, как в инструкции по ремонту кранов, стал искать «поломку» в предметном указателе на слово «Афганистан» и нашел:
«После провала революционного движения в Англии, Пруссии, падения Венгерской Советской республики (август 1919 г.) на заседании Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) выработали новый план мировой революции, который зачитал Л. Троцкий: «Поскольку Красная Армия на европейских весах сейчас не может иметь крупного значения и мы на деле проигрываем Антанте, нужно повернуть маршрут мировой революции на Восток, ибо именно здесь открывается перспектива революционных бурь… Путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии… красноармейцы будут мыть сапоги в Индийском океане, и эта дорога будет более проходимой и короткой, чем дорога через Советскую Венгрию».[11] А через месяц В. Ленин принял решение о создании «восточной интернациональной Красной Армии» для «красной интервенции через Индию и Персию на запад».
…Ссылаясь на эти данные, Мастаев написал: «По техникоэкономическим показателям в противостоянии «холодной войны» с Западом мы уступили, и поэтому наконец-то, претворяя в жизнь ленинский план контрнаступления, мы создали в Афганистане народно-демократическую партию, основой которой служил научный социализм, подготовили в Советском Союзе кадры, в том числе и военные, и помогли в Республике Афганистан совершить военно-государственный переворот (1978 г.). А когда народно-демократическая партия Афганистана стала уступать власть, чтобы поддержать ее, Советский Союз ввел Ограниченный контингент войск, выполняя свой интернациональный коммунистический долг… Освободив от гнета трудящихся Афганистана, мы с этой революционной миссией двинемся дальше на юг. И тогда Запад поймет, что значит военнотрудовой почин коммунистов-интернационалистов… Диктатура пролетариата избавит человечество от ига капитала и от войн. ПСС, том 37, страница 393».
Закончив, как ему казалось, эту серьезную работу (а дело было в субботу), он отдал рукописный текст машинистке и на рейсовом автобусе поехал к деду в Макажой. Неожиданно на Харачоевском перевале милицейский пост остановил переполненный автобус, его попросили выйти, усадили в коляску трехколесного мотоцикла, и под гору. В Ведено их встречали черная «Волга» и люди в штатском, слова лишнего не говорят. Ваха гадал: его в тюрьму или на Доску почета, а его — прямо к общежитию. Не понимая, что происходит, он зашел в свою маленькую комнатенку, где сидела мать.
Мать удивилась, что он не уехал. Не успела она раскрыть рот, как раздался грубый стук в дверь. В комнату вошли участковый, комендантша и следом ворвался Кныш, с ходу бросая в лицо Вахе рукопись:
— Что это такое? Что это за хреновина с ссылкой на вождя? Когда это Ленин мог говорить о каком-то Афганистане?
— Э-э-э, — замычал Мастаев, — это в ПСС.
— Что?! А ну, пошли, я посмотрю, что ты читаешь.
В пятиэтажном общежитии санузел мог быть на двух этажах — женский и мужской, летом туалет и вовсе на улице. А вот «Красный уголок» должен быть почти на каждом этаже, и там, может, К. Маркс и Ф. Энгельс не везде, но ПСС Ленина — обязательно.
Кныш достал с полки указанный Мастаевым том. Эта книга издана лет пятнадцать назад, да, видно, с выхода из типографии ее никто не открывал, только сверху пыль, которую агитатор-пропагандист осторожно сдул, бережно томик протер.
— Где, где эти слова? Покажи!
Вахе всегда было легче делать, нежели говорить, но он пояснил:
— В-в-в п-примечаниях, — и сразу открыл нужную страницу.
Не раз, вслух, шепотом, Кныш перечитал два абзаца примечаний, печально уставился в потолок и в неподдельном волнении прошептал:
— Прости, прошу, прости.
