Она расхохоталась, и все же, может быть, внутри ее все плакало.
Ее глаза медленно скользили по лицу Пола.
— Я причинила тебе боль, mon ami. Разрушила твою веру в меня. Превратила в издевку нашу помолвку. Думаю, мне бы хотелось пасть перед тобой ниц и позволить топтать себя. Я… я заслуживаю твоей ненависти.
— Как можно ненавидеть чужого человека? — наконец ответил он. — Думаю мы с самого начала были чужими друг другу, а Марни… Марни была как солнце в сравнении с чувственным пламенем свечи. Как яркий день в сравнении с темной ночью.
Им было больше нечего сказать друг другу. Они поднялись, чтобы уйти из «Грилла», он поднял снятое бриллиантовое кольцо и протянул его ей.
— Оставь его себе, — сказал он. — Если я когда-нибудь отыщу Марни, мне не захочется дарить ослепляющий блеск бриллиантов.
— Неужели ты даже представления не имеешь, где она, Пол? — Илена ухитрилась выглядеть обеспокоенно.
— У меня нет даже намека, — ответил он.
Дождавшись субботы, Пол поехал в Норфолк к Лестерам. Он надеялся, что они смогут сказать ему, где Марни. Они не знали. Ее тетя получила от нее несколько писем, на каждом был лондонский почтовый штемпель, но ни в одном не было ее адреса.
— Почему она ушла? — Тетя Марджори недоуменно взирала на Пола. — Она была так счастлива работать у вас. Он сама мне говорила.
Пол слегка покраснел, потом объяснил ситуацию. Ричард Лестер слушал, спрятав руки под шлицы пиджака, и когда Пол закончил, он возмущенно заявил:
— Марни всегда была исключительно беспокойной особой. Не ищите ее, Стиллмен. Забудьте ее. Она принесет вам неприятностей больше, чем она того стоит.
— Ричард, что ты такое говоришь! — Тетя Марни шокированно посмотрела на него.
— Послушай, Марджори, когда эта девочка уехала в Лондон, я сердцем чувствовал, что она обязательно попадет в какие-нибудь неприятности.
— Вряд ли это можно назвать неприятностью, мистер Лестер, — запротестовал Пол. — Вы лаете не на то дерево, если считаете, что Марни сделала что-то нехорошее. Она… она была чудесной во всех отношениях.
— Неужели? — Ее дядя был преисполнен сарказма. — Вы считаете, что для секретарши чудесный поступок потворствовать безумной влюбленности своего босса?
— Это неправда! — Глаза Пола блеснули гневом. — Марни никогда никоим образом меня не поощряла. Она делала все, что в ее силах, чтобы наши отношения были строго официальными. Именно поэтому она ушла из клиники, и теперь… теперь, черт побери, я не знаю, где она находится. Я связался с Лондонской школой музыки, думая, что она могла поступить туда учиться, и чуть ли не с каждым проклятым агентством по трудоустройству в Лондоне. Его глаза помрачнели.
— Я всю жизнь искал такую девушку, как она, и все же теперь потерял ее, может быть, навсегда. Я полагаю, вы даже слабого представления не имеете, что эта мысль делает со мной, и я не стану шокировать вас, рассказывая об этом. — Пол повернулся к тете Марни: — Миссис Лестер, если вы вдруг узнаете, где находится Марни, вы сразу же дадите мне знать, не правда ли?
— Разумеется, мистер Стиллмен, — пожала его руку тетя Марджори, по-настоящему огорченная тем, что такой светский и сдержанный человек выглядит совершенно потерянным.
Его глаза! Они были странные, как серебряный лед. Глаза страстно влюбленного человека поразили женщину, и на мгновение Марджори Лестер почти приблизилась к пониманию того, как много мужества потребовалось Марни, чтобы убежать от него. Убежать, когда эти волшебные глаза, вероятно, умоляли ее остаться.
— Мистер Стиллмен, в ближайшее время моя племянница непременно сообщит нам, где она. Она не такая девочка, чтобы заставлять нас волноваться бесконечно. — Тетя Марджори успокаивающе улыбнулась. — Может быть, вы передумаете и останетесь у нас поужинать? Я уверена, что мой сын будет рад с вами познакомиться. Он играет в крикет за местную команду, знаете ли.
Добрая душа, Полу она в общем понравилась, но нужно было возвращаться в клинику. Слава богу, у него была клиника!
Именно об этом он часто думал в последующие недели, которые принесли неожиданные перемены. Эррол Деннис и Илена поженились в Какстон-Холле, а потом отправились на юг Франции. Надя заметно окрепла и поехала к отцу, чтобы дожидаться там того дня, когда Рене Бланшар выйдет на свободу. И Пол, пытаясь успокоиться, целенаправленно бросился в бой с Нелл Фарнинг по поводу опеки над Джинджером. Он хотел получить этого ребенка, а она упорно отказывала Полу в разрешении усыновить его. Пол стал искать поддержки юристов, и дело попало в газеты. Но если Марни и читала о тяжбе, то не упомянула об этом ни в одном из еженедельных писем, которые регулярно посылала тете раз в две недели. На конвертах всегда стоял лондонский штемпель, но она постоянно забывала добавить свой адрес.
