Пани Михелупова была жива и пыталась усадить мужа в машину.
— Люди, не бойтесь! Со мной ничего не случилось! — все еще кричала взъерошенная дама. Из толпы начали доноситься ядовитые замечания, пани Дэзи, наконец, умолкла и притулилась в уголке автомобиля.
63
Директор Гартенегг сел рядом с шофером; пану Михелупу было предоставлено место рядом с пани Гартенегговой; пани Михелупова оказалась рядом с бывшим шофером. Когда все места были заняты, директор приказал сидевшему за рулем пану Людвику трогаться. Ему хотелось поскорее уехать с места аварии. Автомобиль умчался, оставив кучку взволнованно дискутирующих свидетелей.
«Глу-глу-глу», — шумела затихающая гроза. Сквозь поредевшие тучи прорвался пучок солнечных лучей и, как рефлектор, осветил мокрое шоссе. С лугов поднимались клочья пара, над всем краем неожиданно выгнулась арка радуги. Бухгалтер чувствовал, как на его лице подсыхает грязь, а по телу расползался зуд; костюм был в нескольких местах порван. Да и пани Михелупова выглядела не лучше. К ее щеке пристал конский навоз, по всему телу растеклась боль от ушибов. В довершение бед бывший шофер уснул, склонив голову ей на грудь, — из его рта несло пивом.
Пани Гартенеггова брезгливо забилась в угол, стараясь, чтобы между ней и бухгалтером оставалось свободное пространство. Она сморщила нос и пожаловалась:
— Освальд, этот пан дурно пахнет.
Обернувшись, директор с укором произнес:
— Молчите, Дэзи, ради бога молчите!
— Он ужасно пахнет, Освальд…
— Пахнет — так пахнет! Что ему делать? Вывалялся в навозе, вот и пахнет. Как вы себя чувствуете, пан? — обратился он к бухгалтеру. — Не слишком сильно расшиблись?
— Ой-ой-ой, — простонал Михелуп.
— Ну-ну… — пытался утешить Михелупа директор Гартенегг, — неужели так плохо? Прошу вас, успокойтесь, я вам все возмещу…
— Мы оставили… там… мотоцикл… — с трудом выдохнул бухгалтер.
— Неважно, пан, неважно… — залебезил директор, — все убытки я беру на себя…
— Но я… мы… он был у нас так долго… а теперь там… лежит, всеми покинутый…
С неожиданной грустью вспоминал бухгалтер машину, коварного врага, свидетеля его страданий, причину всех удивительных и запутанных приключений. Мотоцикл взбудоражил его тихую, упорядоченную жизнь. Бухгалтер тысячекратно проклял машину, тысячекратно отрекся от недруга, который гонял его с места на место и не давал спокойно вздохнуть. И вот теперь понимает, как привык к этому коварному созданию. Ему будет не хватать машины с блестящими трубками, шестернями, гофрированным цилиндром и привесной коляской наподобие турецкой туфли…
— Ой, ой, ой, — простонал он.
— Вам больно, друг мой, больно? — участливо спрашивал директор, — надеюсь, вы не слишком сильно расшиблись. Я вам все возмещу, будьте покойны.
— А вы как себя чувствуете, мадам? — обратился он к пани Михелуповой.
— Я… еле… жива… — простонала она.
— Ах, какое горе! — вздохнул господин Гартенегг. — Какое несчастье! Я так удручен…
Он погрозил бывшему шоферу кулаком.
— Хулиган! Мерзавец! Я тебя выведу на чистую воду! Я тебя… Ну, погоди же!
Но виновник несчастья не слышал, он был погружен в невинный сон.
— Освальд! — хныкала жена. — Этот господин, действительно, дурно пахнет. Я не перенесу…
— Дэзи! — возвысил голос директор. — Ни слова больше! Это действует мне на нервы.
Шофер Людвик опытной рукой вел машину, смотрел вперед, и его безучастное лицо говорило, что на все эти разговоры он не обращает внимания. А директор Гартенегг все вертелся на сидении и приставал к бухгалтеру.
— Я, — говорил он, — не желаю, чтобы дело дошло до суда. Мне было бы крайне неприятно, если бы началась юридическая волокита. Вы меня понимаете? Я лицо известное в высоких кругах… понимаете? И не хотел бы, чтобы мое имя попало в газеты… Надеюсь, мы с вами поладим. Что вы об этом думаете?
— Ой, ой, ой, — услышал он вместо ответа.
— Пан бухгалтер, — жалобно взывал директор, — не причиняйте мне лишнего беспокойства. Скажите, будьте добры, сколько бы вы хотели в качестве возмещения убытков? Я готов на любую сумму.
Сзади громче прежнего послышалось:
— Ой, ой, ой!
Пани Михелупова, тоже поняла, что настал подходящий момент присовокупить свои стоны к жалобным возгласам мужа.
