- А у тебя интересная биография. Кража из магазинов. Подделка чеков. Проституция. И самое интересное. Склонение несовершеннолетних к...
- Это не доказано. Херня полная. Пара дебилов в форме хотела меня подцепить, решив, что я легкая жертва. Вам ли не знать копов. Трудно обвинить их в наличии ума.
- Твоё мнение. Неважно. Я разыскал твоё дело, чтобы понять, что ты за человек.
- Довольны?
- Очень. Значит, не любишь копов?
Гулливер вздохнул.
- А должен?
- Мы вас защищаем.
- Да, неужели? Как-то не доводилось раньше с этим сталкиваться.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что пытаюсь вам помочь, а вы меня допрашиваете, будто бандита какого-то.
- Нет, я просто хочу выяснить факты.
- Я вам уже шесть раз всё рассказал. Если вы до сих пор ничего не поняли, значит, у вас серьезные проблемы с головой.
- За языком следи, милый.
Гулливер тряхнул головой.
- Вы, копы, что, все одинаковые? Все, как один - гомофобные мрази. Вас этому специально учат? Департамент не мог взять и собрать в одном месте всех кретинов, видимо, случай помог. Вы все жутко предсказуемы. Все.
- Ты не лучше, - ответил Фенн. - Я тебе, вот, что скажу, Гулливер. Я не вел бы себя, как мудак, если бы не ты. Мы вполне можем общаться, уважая друг друга. Обмен колкостями ни к чему хорошему не приведет. Хватит обзываться. Твоя сексуальная ориентация - твоё личное дело.
- Ну и ладно. Для ясности: я не гомосексуалист, я бисексуал. Есть разница.
Фенн записал это.
- Ладно. Значит, Эдди нашел тебя и начал спрашивать об отце. Что ты о нём знал?
- Как я и сказал, ничего. Сказал, что знаю человека, который...
Гулливер в очередной раз пересказал всё сначала. Во второй, в третий раз.
- Наверное, это всё, Гулливер. Напоследок, хочу ещё кое о чём спросить.
- Жгите.
- Что думаешь о Лизе Локмер?
- Что думаю? Не знаю. Вроде, ничего. Немного напряжена, немного жестковата. А что?
- Просто, интересно.
Гулливер решил, что его муки кончились.
- Влюбились в неё, что ли?
- Это так очевидно?
- Да.
- Держи эту мысль при себе. Расскажи, какое впечатление она на тебя произвела.
- Я её недавно знаю, но сказал бы, в ней есть какая-то тайна. Трудно сказать, что у неё на уме. Она очень скрытная натура. У неё есть какой-то тайный план. А в её шкафу немало скелетов.
Фенн кивнул. Его собственные мысли мало отличались от того, что сказал Гулливер.
- Ладно. Тебя хотят допросить пара моих коллег.
Фенн вышел и его место заняли двое. Один был крупным и чёрным, другой худым и белым.
- Я детектив Мур, - сказал черный. - Это детектив Гейнс. Мы ненадолго.
- Ну, - произнес Гейнс. - Расскажи нам всё сначала и ничего не упускай, принцесса...
Дорогой Эдди.
Иногда ты мне снишься.
Не спрашивай, почему. Ты бы обязательно спросил бы, если бы был здесь. Просто прими этот факт, как приняла его я. Мне многое снится, но я считаю, что даже те сны, где тебя нет, они тоже о тебе. В символическом смысле.
Мне постоянно снится один сон.
Он начинается в крыле "D", где только сон может избавить меня от монотонной скуки долгих месяцев и лет.
В этом сне мы оказываемся в Колинге. Мы гуляли во дворе, держась за руки. Ты такой красивый, что у меня замирает дыхание, а сердце перестает биться. Рядом Барбара Картланд, я чувствую себя юной девицей на первом свидании. Мы гуляем по газону, воздух пахнет дождем и срезанными цветами. Ты целуешь меня, где-то слышится гром. Может, он гремит только у меня в голове.
В этот момент я чувствую две вещи: просветление и страдание. Просветление от того, что я осознала, что люблю тебя и всегда любила, а ты любишь меня. Наши сердца бьются в унисон, наши стопы шагают одним темным путем. Да, чистое просветление. А страдание... чудовищные муки от того, что в мире есть кто-то, кто разделил нас, запер меня в темнице под названием "крыло "D"". В месте, полном кошмаров. Дни и недели пролетают здесь, смазанные успокоительными препаратами, скованные смирительными рубашками и тьмой. Одно лишь страдание.
Ты говоришь, чтобы я не беспокоилась, и вместе мы выходим за ворота в большой мир. Мы проходим по пожелтевшей траве и подходим к ещё одним воротам. За ними кладбище. Из земли торчат покосившиеся памятники, надписи на них выветрились и едва различимы. Мы на месте. Я знаю. Мы там, где всё начинается и заканчивается.
