Он снова попробовал дать задний ход. Увы, безрезультатно. После нескольких тщетных попыток пришлось признать, что все бесполезно. С контролем сцепления или без него — он застрял.
Возможно, хозяин фермы, мимо которой он только что проехал, сумеет вытащить его машину при помощи своего трактора или, если это не получится, пустит его переночевать в свой дом, такой уютный на вид. Чистое безумие! Сэм в двух милях от своих родственников, если только...
— О-о, черт, — снова выругался он; включил мотор и перебрался на пассажирское сиденье. С его длинными ногами это было непросто, и, конечно, он тут же ударился о ручку ручного тормоза.
Бормоча ругательства себе под нос, Сэм вылез через дверцу со стороны пассажира и провалился в сугроб по колени. Через три секунды он сообразил, что промочит и отморозит ноги, пока добредет до фермы, но беспокоиться об этом было поздно. Он захлопнул переднюю дверцу, открыл заднюю, схватил пальто и надел его.
Господи, какой холодный ветер!
Сэм поднял воротник пальто, наклонил голову и двинулся вперед на гостеприимные огни фермы. Если они казались таковыми раньше, то теперь выглядели еще лучше!
И все было бы отлично, если бы огни вдруг не погасли — в тот самый момент, когда он приблизился к цели...
Джемайма находилась на грани нервного срыва. Было ужасно холодно, руки у нее замерзли, кожа потрескалась и начала кровоточить. В довершение всего — как будто снежной бури недостаточно! — у Дейзи Третьей снова начался мастит.
Какой-то самонадеянный тип на приличной скорости проехал мимо ее фермы. И куда торопится? Джемайма подняла голову, прислушалась. За поворотом, там, где кончается живая изгородь, намело большой сугроб, уж это точно. Почти с удовлетворением она услышала глухой удар — машина врезалась в сугроб — и вздохнула.
Конечно, водитель захочет, чтобы его вытащили. Можно было бы, да только трактор не работает.
Вполуха слушая рев мотора застрявшей машины, Джемайма внимательно осматривала вымя Дейзи.
— Бедная старушка, — тихо пробормотала она, втирая крем в покрасневшие места. Корову доить пришлось вручную, обходя воспаленные участки, чтобы не давить слишком сильно. Для обеих это была болезненная процедура: Дейзи так и норовила лягнуть свою спасительницу.
— Благодарность не входит в число твоих достоинств, да, Дейзи? — увещевала Джемайма свою любимицу, уворачиваясь от очередного удара. — Спокойно, девочка. Вот умница, молодец.
Она выпрямилась, потирая затекшую поясницу.
Рев мотора прекратился. Теперь в любую минуту следует ожидать, что какой-нибудь городской франт найдет ее в коровнике и с виноватым видом попросит помощи...
Внезапно помещение погрузилось в полный мрак.
— Черт возьми! Только этого не хватало!
Джемайма подождала несколько секунд, пока глаза привыкли к темноте, перешла к Блубелл, сняла с нее ставшие ненужными присоски доильного аппарата и убрала их подальше. Включат ли свет в скором времени? Может, да. А может, и нет.
Проклятье. Отключение электричества совсем некстати, особенно во время дойки. Она уже предупреждала электрическую компанию о перебоях со светом, но те так и не удосужились заменить проводку.
Конечно, все дело в дереве — мертвом дубе, огромном, развесистом, буквально опутанном проводами. Каждый раз, когда поднимается ветер, происходит сбой. Естественно, никто не будет менять проводку, пока дерево не срубят. Ответственность несет владелец дерева, сказали в компании, а владельцем является она, Джемайма.
Помнится, она попросила тогда одну фирму приехать и оценить стоимость такой работы. Уехали они ни с чем. У нее просто не было столько денег: они запросили несколько сотен фунтов, и это на подобные пустяки!
Теперь проблема вовсе не казалась пустяковой. Шутка ли — подоить вручную тридцать коров!
Послышался шум, что-то с грохотом упало, после чего последовала длинная тирада, изобилующая словами, от которых она должна бы покраснеть. Должна бы, но не покраснела. Она и сама только что выругалась от души.
Ясное дело, водитель застрявшей машины бродит по двору, а собаки его облаивают. Она вынула из-под Дейзи ведро, поставила его у стены и чуть-чуть приоткрыла дверь коровника. Ветер взвыл и осыпал ее мелкими льдинками. Натянув шерстяную шапку поглубже на уши, она вышла во двор — и наткнулась на твердую и, без сомнения, мужскую грудь.
