Дом - страница 48
Ничего подобного Нортон не испытывал.
Конечно, они с Кэрол, вероятно, не были так близки и любили друг друга не так сильно, как должны были бы, но даже лютая ненависть не смогла бы объяснить то чувство, которое Нортон ощущал по отношению к фигуре напротив. Ничего подобного он до сих пор не испытывал; эмоциональное сознание того, что он находился в присутствии чего-то в корне неестественного, чего-то вопиюще неправильного, концентрированного и мощного, пропитывающего помещение и все в нем, породило в нем чувство всеобъемлющего страха. Обнаженный улыбающийся призрак напоминал тень человеческого существа, слабое отражение того человека, кем он был при жизни, однако его аура была гораздо более глубокой, гораздо более необъяснимой.
И все-таки это была Кэрол.
Нортон это знал. Он это чувствовал.
И именно это пугало его больше всего.
Не переставая улыбаться, фигура шагнула ему навстречу… и растаяла, превратившись в ничто.
Нортон взял на работе неделю отпуска, использовав два положенных дня по случаю кончины близкого человека и добавив еще три «по личным обстоятельствам», но не был уверен, правильно ли поступает. В течение всего дня он не находил себе покоя – внезапно опустевший дом казался слишком большим, и он все чаще подумывал о том, чтобы выйти на работу и занять себя, спасаясь от мыслей о Кэрол.
И о ее призраке.
На следующий день она появилась снова, только уже ночью. Нортон лежал в кровати, тщетно пытаясь заснуть, стараясь не сосредоточивать внимание на необычных звуках, раздававшихся по всему дому, стараясь не думать о смерти Кэрол и ее загробной жизни – не думать ни о чем из того, что он видел и чувствовал, и вдруг по какой-то причине он открыл глаза.
В комнате была Кэрол.
По-прежнему полностью обнаженный, призрак стоял на кровати с той стороны, где обычно спала Кэрол, и смотрел на Нортона. Матрас не проминался под ним; не было никаких признаков того, что на него давит какой-то вес, несмотря на то, что ноги призрака опирались на простыню. В такой близости подробности были просто поразительными. Нортон различил на просвечивающей насквозь коже родинку в форме сердечка прямо под правой грудью Кэрол. За прозрачными лобковыми волосами проглядывали бледно-розовые половые губы.
Нортон уселся в кровати, однако на этот раз Кэрол не исчезла.
Сердце у него гулко заколотило от страха.
– Убирайся вон! – крикнул он. – Ты умерла! Убирайся вон и больше не возвращайся!
В каком-то псевдодокументальном фильме психолог, занимающийся аномальными явлениями, высказал предположение, что призраки – это люди, которые слоняются по задворкам земной жизни, так как не знают, что они умерли, и еще не готовы двигаться дальше. Нортон рассудил, что имеет смысл попробовать.
– Ты умерла! Оставь меня в покое!
Но призрак только улыбнулся, глядя на него сверху вниз, поднял ногу, наступил Нортону на лицо…
…и исчез.
С тех пор Нортон встречал свою умершую жену по несколько раз на дню. Она появлялась повсюду, по всему дому, и он пробовал не обращать на нее внимания, пробовал разговаривать с ней, пробовал кричать, пробовал умолять. Чтобы избавиться от призрака, Нортон перепробовал все, что только приходило ему в голову, но Кэрол не исчезала.
Его охватило отчаяние. Он начал подумывать о том, чтобы обратиться к священнику, заклинателю ду́хов или ведущему какой-нибудь глупой телепрограммы о привидениях. Надо было что-то делать.
Этой ночью Кэрол явилась ему во сне.
Теперь призрак был добрее, ласковее. Того подавляющего чувства чего-то неправильного, которое Нортон испытывал, встречаясь с ним наяву, не было. На самом деле это была та же самая Кэрол – но только мертвая. Она стояла в поле рядом со стогом сена – таким, какие больше не складывают, – и указывала на виднеющийся далеко во мраке огонек.
– Возвращайся! – прошептала Кэрол.
Нортон понял, чего она от него хочет, и у него по коже пробежали мурашки. Кэрол призывала его вернуться домой, в дом в Окдейле, где он родился. Он не мог объяснить, как он это понял, однако никаких сомнений у него не было. И все же, принимая логику сновидения, Нортон тем не менее воспротивился.
