«Не с MB, — поправил себя Валерьян Вениаминович, — а с местом в ней всех наших работ и дел, нас самих. Как ни мало мы в нее пока проникли, но увидели что-то такое… Как тогда Александр-то Иванович воскликнул: „Если все так страшно просто, так ведь это же просто страшно!“ А еще этот доклад Любарского о турбуленции… Проект Зискинда всем хорош, кроме одного: он построен — как и почти все в нашей жизни — на абсолютизации человеческой выгоды, человеческого счастья. Что хорошо и выгодно людям, то хорошо вообще. Вот с этим как раз и надо разобраться…»
— Максимум информации в минимуме материала… — повторил, поднимаясь с блокнотом в руке, начплана Документгура. — То есть потребуются работники высокой квалификации, так, Юрий Акимович? А я вот что прикинул. Пусть в вашем Шаргороде половина — гости, командированные, а половина, так сказать, долгожители. Контингент первых сменяется примерно трижды в сутки — и прежде, чем снова забраться в Шар на полгода, люди эти хоть несколько дней проведут на земле. Многие и вовсе не вернутся. Для долгожителей, как ни странно, получается похоже: современный горожанин ежегодно покидает свой город на несколько недель. То есть как бы люди ни были привязаны к Шаргороду и НПВ, по земному счету они куда больше времени проживут не там. А это значит, что для загрузки Шаргорода стотысячным населением надо иметь в штате несколько миллионов работников высокой квалификации. Не объясните ли, где их взять? — И он сел.
— И как доставлять в наши места ежесуточно от трехсот до четырехсот тысяч человек? — снова включился Бугаев. — Да столько же вывозить? Нет, ввод в башню у вас прекрасный и все это пропустит — но Катагань?! Ведь это, я извиняюсь, побольше, чем осиливает Москва посредством восьми вокзалов, четырех мощнейших аэропортов и десятка автостанций. А, Юрий Акимович?
— Послушайте! — Зискинд начал терять терпение. — Я же говорил, что мы исследовали и доказывали возможность. Ваши вопросы выходят за пределы обсуждения проекта. В принципе, можно перепроектировать и Катагань.
— Ну, ясно, — сказала Люся, — товарищи нулевой месяц занимались в свое удовольствие архитектурной фантастикой. Я так и предчувствовала.
— Нет, почему же, здесь есть выход, и я не понимаю, почему вы, Юра, темните, — сказал Корнев. — Атомное горючее регенерируется, стоки и отходы тоже… а демографические процессы в Шаргороде разве нельзя пустить на замкнутый цикл? Есть родовспомогательное отделение, ясли, детсады, школы… Нет проблем для организации техникумов и институтов — и при среднем ускорении 600 те миллионы специалистов, которые волнуют нашего начплана, можно наплодить, вырастить и обучить за земные месяцы…
— Ну, знаете, товарищи! — нервно воскликнул Альтер Абрамович. — Так мы договоримся…
— И опять вопрос: куда потом эти миллионы деть? — не унимался Документгура. — Как в те же несколько месяцев обеспечить их жильем и работой?
— Никуда не девать, — вел свое Корнев, — в Шаре идеальные условия регуляции населения. Чем старше обитатели, тем их перемещать на жительство выше, где жизнь летит все быстрее… И так до крематория при АЭС на крыше. С выдачей пепла на оранжереи. Пятое поколение, десятое,…надцатое — а далее людям Шаргорода и вовсе покажется диким, ненужным появляться на земле, в однородном мире, где все будто застыло, никакого движения мысли, где живы и здоровы друзья и родичи их прапрапрапра… и так далее. — бабушек и дедов. Какой интерес с ними общаться?! Ведь так, Юрий Акимович?
— В конкретных аспектах не совсем, — ответил главный архитектор. — Но в целом… логика освоения НПВ неизбежно приводит нас к нужде в людях, для которых Шар — нормальная среда обитания, а мир вне его пустыня. Уверен, что вы, Александр Иванович, понимаете это не хуже меня.
— Да нет, бодяга какая-то! — главприборист Буров замотал головой, будто отгоняя мух. — Это же социально непредсказуемая ситуация. Они ведь после десятого поколения, а то и раньше, станут на нас смотреть, как на троглодитов!
— Н-да, действительно, Людмила Сергеевна, вы правы, — сказал начплана. — Сады Семирамиды. Нулевой месяц работы АКБ! — Он взялся за голову. — Тут распекаешь людей за потерянные часы…
