І
Когда Валерьян Вениаминович возвращался в Шар, навстречу его машине промчался съехавший со спирали самосвал; из ковша расплескивалось что-то темное. Шлейф запаха, что распространялся за самосвалом, не оставлял сомнений. «Да что у нас там — в самом деле где-то свинарник?!»
Вверх директор поднимался полный решимости все выяснить и прекратить. На 3-м уровне он завернул в плановый отдел, вызвал по инвертору Зискинда:
— Юра, я просил вас узнать, откуда источаются свиные запахи. Выяснили?
— У нас здесь ничего такого нет. Валерьян Вениаминович. И не пахнет. Это снизу тянет, ведь около башни конвективный поток воздуха. Там что-то такое…
Пец вызвал координаторный зал, Люсю Малюту:
— Людмила Сергеевна, посмотрите внимательно не видны ли где на нижних экранах свиньи?
— В каком смысле. Валерьян Вениаминович? — ошеломленно спросила та.
— В самом прямом.
Люся исчезла с экрана, вернулась через четверть минуты:
— Нет, Валерьян Вениаминович, нигде ничего. А?…
— Благодарю! — Пец раздраженно отключил зал. Подумал, подошел к телефону, набрал номер выпускных ворот зоны. — Несколько минут назад вы выпустили трехтонный самосвал со свиным навозом. Чья машина, как оформлен выезд?
Плановики посматривали на директора с большим интересом. Из своего кабинета вышел начальник отдела Василий Васильевич Документгура.
— Сичас… — ответили из пропускной замедленным басом. -
Ага, ось: пропуск на вывоз оформлен согласно хоздоговору № 455 между отделом освоения института и колхозом «Заря». Машина колхоза.
— А?… — с интонацией Люси-кибернетика произнес Пец, но спохватился, положил трубку: неплохо бы, конечно, если бы охранник объяснил директору, что творится в его институте.
— Договор 455, — сказал он приблизившемуся начплана. — С колхозом «Заря». Дайте мне этот договор.
Договор был найден, представлен, весь дальнейший путь в лифте Валерьян Вениаминович листал его, читал — и клокотал от негодования. Оказывается, уже две недели неподалеку от его кабинета, на 13-м уровне второго слоя выкармливают три десятка свиней. «Ну, погодите мне!» Он взглянул на визы, чтобы определить, к кому отнести, это «Ну, погоди», — подписи были неразборчивы; это еще подогрело чувства. «Шарага!.. Ничего не было и нет: ни института, ни исследований, ни башни… началось с шараги и развивается, как шарага!» На свой этаж Валерьян Вениаминович влетел, мечтая, на кого бы обрушить гнев.
Первой жертвой оказалась Нюся. Она с бумагами ходила в отделы и сейчас легкой походкой возвращалась в приемную. Заметила, как из лифта появился директор, вспомнила, что Корнев просил предупредить, заспешила, открыла дверь в кабинет главного инженера — тот читал, наклонив голову, замешкалась на секунду: как ловчее сказать? — выпалила:
— Александр Иванович, Вэ-Вэ на горизонте!
Она явно не учла скорости, с какой может перемещаться разъяренный директор.
— Во-первых, не на горизонте, милая барышня, а за вашей спиной! — рявкнул Пец, входя в приемную. — А во-вторых, что это за «Вэ-Вэ»?! Главный инженер — так Александр Иванович, а директор — так «Вэ-Вэ»?! Пылесос так можно называть, а не человека. Ну нигде порядка нет!..
— Простите, Валерьян Вениаминович, — пискнула Нюся, глядя в пол; она сразу сделалась пунцовой. — Я никогда больше не буду так вас называть, Валерьян Вениаминович.
Корнев уже спешил в приемную, неся на лице широкую американскую улыбку.
— Ну, — сказал он, беря Валерьяна Вениаминовича за локоть, — ну, ну… чего вы так на нее? При чем здесь пылесосы, нет таких марок у пылесосов, ни у чего нет. Вот «АИ» есть сорт вина, его Пушкин воспевал — значит, меня так нельзя. А вас можно…
Он мягко ввел директора в его кабинет.
— Вообще, на такое не сердиться надо, а радоваться. Ведь сколько у нас людей с такими инициалами: и тебе Василиск Васильевич Документгура, и Виктор Владимирович Стремпе из отдела освоения, и ваш антитезка Вениамин Валерьянович Бугаев, глава грузопотока, и еще, и еще… а никого так не называют. По фамилии, по имени-отчеству, по должности. А вам народом дарованы всего две буквы — и ясно о ком речь. Да если хотите, «Вэ-Вэ» — это больше, чем «ваше величество»!
