Джон Бруно баллотировался в президенты Соединенных Штатов, не имея ни малейших шансов на победу. Он был независимым кандидатом, обладавшим поддержкой малого, но крикливого процента избирателей, сытых по горло основными кандидатами и обеспечивавших ему поддержку. Бруно был прежде прокурором и наделал немало врагов, лишь часть из которых сидели сейчас за решеткой. Работа Мишель Максвелл состояла в том, чтобы сохранить его в живых до выборов. И она уже считала оставшиеся дни.
Осложнения начались, когда Бруно, сопровождаемый руководителем кампании, двумя помощниками, Мишель и тремя ее подчиненными, вошел в похоронный зал. Вдова, сидевшая у гроба мужа, резко повернулась к ним. Разглядеть выражение ее укрытого вуалью лица Мишель не могла, но полагала, что выглядит оно изумленным. Женщина встала и отошла в угол — ее явственно била дрожь.
Бруно повернулся к Мишель.
— Покойный был моим близким другом, — произнес он, — и я не желаю устраивать здесь армейский парад. Уходите.
— Я останусь, — сказала Мишель.
Он покачал головой. Это была далеко не первая их стычка.
— Нет. Это личное дело! Господи, вы же напугали ее до смерти. Отвратительно.
Мишель еще раз попыталась переубедить его. Он снова отказал ей и принялся выставлять всех из зала. В виде компромисса Мишель попросила разрешить ее подчиненным осмотреть помещение. Разрешение было получено, и двое агентов быстро приступили к осмотру.
Спустя 120 секунд они вышли, сообщив, что все в порядке. Вход только один. Окна отсутствуют. И на том спасибо. Мишель кивнула кандидату: Бруно может провести время наедине с вдовой, а затем надо будет выбираться отсюда.
Бруно закрыл за собой дверь и подошел к гробу. Гроб стоял на возвышении, обтянутом белой тканью и до середины высоты обставленном прекрасными цветами. Отдав покойному дань уважения, Бруно повернулся к вдове, уже возвратившейся в свое кресло. Он ласково взял ее за руку.
— Мне так жаль, Милдред, так жаль. Он был хорошим человеком.
Скорбящая вдова улыбнулась ему под вуалью.
— Вы упомянули о том, что хотите поговорить со мной о чем-то. Наедине.
— Да, — очень тихо ответила вдова.
— Боюсь, у меня совсем мало времени, Милдред. О чем же?
В ответ она прикоснулась к его щеке, пальцы вдовы тронули его шею. Бруно сморщился, ощутив, как острая игла прокалывает ему кожу, и рухнул на пол.
Мишель прохаживалась по вестибюлю. То, что Бруно закрыл дверь, рассердило ее, но с этим пришлось смириться. Предполагается, что с подзащитного нельзя спускать глаз, однако жизнь порой меняет все правила. Проведя некоторое время в ожидании, она подошла к двери и постучала.
— Мистер Бруно? Нам пора ехать, сэр.
Ответа не последовало, Мишель громко вздохнула. Она понимала, что ее подчиненные внимательно наблюдают за ней.
Она постучала снова:
— Сэр?
Подергала дверную ручку и неверяще уставилась на нее:
— Заперто.
Теперь на Мишель уставился один из агентов:
— Ну, значит, он ее и запер.
— Мистер Бруно, с вами все в порядке? — Она помолчала. — Сэр, либо ответьте мне, либо нам придется войти.
— Одну минуту! — Голос Бруно, ошибиться невозможно.
— Хорошо, сэр, но нам действительно пора.
Прошло еще две минуты, она опять постучала в дверь.
— Сэр, мы запаздываем. — Она многозначительно посмотрела на руководителя кампании Бруно, Фреда Дикерса.
Дикерс крикнул:
— Джон, это Фред. Нам правда пора ехать.
У Мишель стянуло мышцы живота. Она постучала снова:
— Мистер Бруно, почему вы не открываете, сэр? — Ответа не было. Она помешкала, лихорадочно размышляя, и вдруг заорала прямо на дверь: — Сэр, вам жена звонит по телефону. С вашими детьми случилось несчастье.
Ответ заставил ее похолодеть:
— Одну минуту!
Мишель рявкнула своим агентам:
— Ломайте дверь.
Они навалились на дверь плечами, раз, другой — та подалась, и все ввалились в зал.
Кроме покойника, в зале никого не было.
От конторы отъезжал похоронный кортеж — около дюжины машин направлялись к трехполосной автостраде. Прежде чем кортеж выехал на шоссе, Мишель и ее люди, вылетели из дверей конторы, рассыпались во всех направлениях.
— Блокировать всю зону, — крикнула Мишель агентам, сидевшим в машинах автоколонны Бруно.
