На большинстве планет росли деревья, здесь же «пейзаж» оживляли только ряды ржавых кораблей с хаотично ветвящимися проходами и проездами. Среди этих руин таились вредные и опасные твари, как разумные, так и неразумные. Проститутки делали им непристойные предложения. Они выглядели коварными, алчными и опасными, и Джим вновь с ностальгией вспомнил о «Злом Вейне», о царящей там веселой, дружелюбной и игривой атмосфере. Тут же царила вонь, не имеющая ничего общего с грязью, с запахом немытых тел и отбросов. То была вонь утраченных надежд. Так пахнут люди, скатившиеся на самое дно. Возможно, люди действительно являлись сюда, чтобы измениться, но уж никак не в лучшую сторону. Если таков и был результат владычества Скаттера О’Бенона, это лишь укрепило Джима в мысли, что он не желает иметь с этим человеком ничего общего.
Но тут он вспомнил об Иезекииле Доне.
— Да тут куда ни кинь — попадешь в шлюху! — одобрительно заметил Тайкус. — А где не шлюха — там пивнушка. Слушай, Джим, а мне тут нравится!
Они пошли дальше, и Джим ощутил неприятное покалывание в затылке. Он мимоходом оглянулся через плечо. Народу на улицах хватало, однако двое мужчин явно двигались куда целеустремленней остальных.
— У вас хлебушка или мелочи не найдется? — спросил тоненький голосок где-то на уровне колена. Ребенок был бледный и чумазый, с осунувшимся личиком и слишком большими для этого личика глазами. Но даже эта детская мордашка носила на себе печать коварства, и Джим поспешил отстраниться. Откуда ни возьмись высыпали другие ребятишки, окружили их с Тайкусом, цепляясь за них крохотными ручонками, наперебой жалуясь на голод, холод и нужду.
Джим нахмурился и попытался растолкать детей.
— А ну, убирайтесь прочь, а не то как пну — до соседней звезды долетите! — рыкнул Тайкус. Он, в отличие от Джима, не собирался церемониться с назойливыми ребятишками.
Не успел Джим сообразить, что происходит, нахлынувшая толпа детей ловко оттеснила их с Тайкусом с центральной улицы в нечто вроде переулка. Его охватила тревога, и он принялся грубее расталкивать детей, которые теперь, словно повинуясь какому-то неслышному сигналу, расступились в стороны.
Поперек входа в переулок выросли четверо здоровых мужиков. Двух из них Джим узнал. Это были те самые, что купили у них транспортник.
— Чего случилось, парни? — лениво протянул Тайкус. — Я еще никогда не видел, чтобы мужики настолько трусили, чтобы сваливать грязную работу на детишек.
Мужики осклабились.
— Вы нам, похоже, сплавили какой-то хлам, — сказал один из них. — Нас это не устраивает!
— На те деньги, что вы нам заплатили, не купишь и стаканчика виски на захолустной планете, — возразил Джим. — Помнится, полчаса назад вы его осматривали и были всем довольны. Как по мне, вы остались в выигрыше. Мы неприятностей не ищем.
— Ну, а мы ищем!
Мужики выхватили пистолеты и двинулись в их сторону. Джим с Тайкусом мгновенно выхватили свои пистолеты.
И тут раздался голос:
— Я бы сказал, что вы их уже нашли!
В переулке появился еще один человек. Он был высоким и болезненно тощим, напоминая собой оживший труп. Послышалось щелканье взводимых курков, и минимум полдюжины вооруженных людей в бронекостюмах загородили собой тусклый свет, сочащийся из входа в переулок. Детишки враз разбежались, точно муравьи из-под перевернутого камня. Спасители Джима и Тайкуса их пропустили. Взрослые же медленно положили оружие и подняли руки за голову.
— О, Кадавр! — грубовато бросил Тайкус. — Вы как нельзя более удачно выбрали время.
— Здравствуйте еще раз, мистер Финдли, — сказал человек, которого Тайкус так метко окрестил Кадавром. — Полагаю, вам, джентльмены, следует извиниться перед мистером Финдли и мистером Рейнором. Кроме того… я полагал, что вам разрешено работать только в Раю и запрещено появляться здесь, в Мертвецком Порту. Я уверен, что мы пришли к согласию по данному вопросу.
Громилы что-то виновато забубнили, буквально умоляя о прощении. Голоса у них дрожали. Джим был совершенно сбит с толку. Тайкус этого мужика явно знает, и…
И тут он все понял.
— Ну что, мистер Финдли, отпустить их? — спросил Кадавр. — Я вполне уверен, что они больше не побеспокоят ни вас, ни мистера Рейнора все время, что вы тут пробудете.
