А я была вовсе не против устроить засаду в его машине. Через час мои старания были вознаграждены.
— Говорю же вам, — произнёс Бэнкрофт, перенося телефон от одного уха к другому и усаживаясь на заднее сидение машины, — они заключат договор с фирмой завтра к концу рабочего дня. Безусловно.
Машина тронулась с места. Я сидела на переднем сидении, не издавая ни звука, до тех пор, пока мы не присоединились к потоку транспорта. Затем я обернулась.
— Что за… — Бэнкрофт повесил трубку и принялся выкрикивать приказы своему водителю. — Мик, останови машину.
— Мику пришлось отойти, — сказала я отцу Джереми. — Сейчас он, наверное, гадает, куда подевались вы с вашей машиной.
На самом деле, водитель Бэнкрофта согласился очень вовремя отлучиться в уборную. Как оказалось, он был куда сильнее привязан к сыну своего босса, чем к нему самому.
— Не знаю, кто вы, — сквозь зубы выдавил Бэнкрофт, — или чего вы хотите…
— Я хотела бы, чтобы вы перестали использовать своих детей в качестве пешек в сумасшедшей игре, которую вы затеяли со своей бывшей женой, — произнесла я. — Но я согласна на большой денежный перевод.
Бэнкрофт уставился на меня в недоумении.
— Кто тебя прислал?
— Лучше спросите, что я сделаю, если вы не переведете деньги.
— Сделаешь? — выпалил Бэнкрофт. — Да что ты можешь сделать? Ты же ребенок.
— Я — Тэсс Кендрик, — сказала я. — Кейс, — вторая фамилия последовала с опозданием. Эта комбинация заставила мужчину на заднем сидении побледнеть. — Я учусь с вашим сыном в Хардвике. Кажется, Джереми считает, что вы прячете деньги на офшорном счету, чтобы свести алименты к минимуму.
Когда я упомянула сына Бэнкрофта, на его лице не мелькнуло и следа эмоций.
— Докажи, — выплюнул он.
— Мне не придется, — я не спеша объяснила эти слова. — Либо вы скрываете свой капитал, — сказала я, — а значит, вы преступник; либо вы на самом деле разорились, как и утверждаете. А значит, вы последний человек, которому кто-либо в Вашингтоне доверит инвестировать свои деньги, — я сделала паузу. — Интересно, сколько времени понадобится, чтобы новости о ваших финансовых трудностях разлетелись по Вашингтону?
Бэнкрофт фыркнул, но глаза выдавали его волнение. Он нервничал. Отлично.
— Думаете, моя бывшая жена хочет, чтобы в Вашингтоне узнали, что она на мели? — парировал мужчина. — Если бы она хотела вынести это на публику, то уже сделала бы это.
Правда.
— Я — не ваша бывшая жена, — я достала свой телефон и открыла контактную информацию «Washington Post». — И, как оказалось, мне плевать на то, посчитают ли её банкротом, — я развернула телефон к Бэнкрофту, позволяя ему увидеть, кому я собиралась позвонить. Затем я нажала на кнопку вызова и включила громкую связь.
Один гудок.
Два.
— Стой, — произнёс Бэнкрофт.
Я сбросила звонок в тот самый момент, когда кто-то поднял трубку. Я достала документы, которые по просьбе Генри подготовил адвокат его семьи.
– В идеальном мире, — произнесла я, — вы бы внесли поправки в соглашение о разводе, которое вы заключили со своей бывшей женой.
На челюсти Бэнкрофта дернулся мускул. Лучше уж рискнуть провокационными слухами, чем пойти на встречу его бывшей.
— Но, — продолжила я, — я подумала, что, возможно, вы предпочтете сделать анонимное пожертвование на обучение ваших детей.
Я снова протянула ему бумаги. Бэнкрофт взял их и, нахмурившись, принялся их читать.
— Стипендиальный фонд?
— Спонсоры могут указывать любые условия для пожертвований. Ваши условия очень точны.
Джереми и его младшая сестра получат стипендию, которой будет достаточно, чтобы оплачивать их учебу в Хардвике до её окончания.
— У меня только двое детей, — Бэнкрофт поднял взгляд от бумаг и сердито взглянул на меня. — Почему я спонсирую три стипендии?
Я одарила его сдержанной улыбкой.
— Цена моей работы.
На лбу Бэнкрофта пульсировала вена.
— Что, если я порву эти бумаги, позвоню в полицию, и тебя арестуют за угон машины?
Я пожала плечами.
— Формально, — произнесла я, — я не угоняла вашу машину.
Обогнув квартал, машина снова остановилась у тротуара «Рузвельта». Сидящий в водительском сидении Генри обернулся к Бэнкрофту.
