– Что вы такое говорите? – сдерживая нарастающее раздражение, сказал Тимохин. – Какая командировка? Нет у меня никаких командировок! У вас, извиняюсь, крыша, что ли, поехала?
– Ты тетке не груби! Особенно в такой день! – отрезала старуха. – Для меня тоже было непросто позвонить такому ничтожеству, как ты. Но я смирила гордыню, потому что перед смертью мы все равны…
«Она точно сбрендила, – с тоской подумал Тимохин. – Все-таки придется нанимать старой дуре сиделку».
– Тетя, вы соображаете, что несете? – спросил он вслух. – С чего вдруг вы заговорили о смерти? И какой такой сегодня особенный день, что вы вдруг вспомнили про племянника? Уж не повеситься ли собрались?
– Хам ты был, хамом и помрешь! – гневно сказала тетка. – Похоже, ты ничего не знаешь, раз позволяешь себе такие выходки. А между прочим, все заботы по похоронам ложатся на мои старые плечи. Ты-то как всегда сбоку припека…
Тимохин нахмурился. Теткины намеки начинали его беспокоить.
– Я не понял, – сказал он. – Вы про что толкуете? Какие еще похороны?
– Значит, не знаешь! – трагически произнесла тетка. – Брат твой Николай трагически умер сегодня ночью. Его больше нет, дошло до тебя?
– Что?! – Тимохин дернулся так, что телефонный аппарат едва не свалился с тумбочки. – Колька умер? Как это случилось? Откуда вы знаете?
Он, бледнея, выслушал рассказ старухи, а потом железным голосом сказал:
– Значит, так. Никуда не собирайтесь. Похоронами я сам займусь. Объясните еще разок, как найти эту базу, и обрисуйте мне человека, который приходил к вам. Как же вы не помните его фамилию?!
– Вот еще, я буду запоминать фамилии! – гордо сказала старуха. – Мордастый такой, на борца похож, но говорит при этом культурно, не в пример тебе…
– Они там все на борцов похожи, – пробормотал Тимохин и бросил в трубку: – Ладно, не забивайте себе голову, разберусь сам!
– Неприятности? – с любопытством спросил охранник, когда Тимохин положил трубку на рычаг.
Инструктор посмотрел на него невидящим взглядом и не сразу понял, о чем его спрашивают.
– Чего?… А в жизни разве бывает еще что-нибудь, кроме неприятностей? – с кривой усмешкой спросил он и добавил: – Короче, я ушел. В случае чего хозяину скажешь, что у Тимохина брат умер. Скоропостижно.
– Брат помер? – с уважением покачал головой охранник. – Это причина уважительная. Молодой, наверное? Сейчас молодые мрут как мухи. Ложишься спать и не знаешь, утром встанешь или нет.
– Это точно, – сказал Тимохин, думая о чем-то своем.
По узкой лестнице он поднялся на второй этаж корпуса, где занимал крошечную комнатенку. В Москве у него была однокомнатная квартира, но Тимохин предпочитал жить при гольф-клубе, чтобы не мотаться туда-сюда, а квартиру сдавал – двойная выгода.
Из окна комнатенки были видны угол зеленого поля с лунками и группа людей в белых рубашках, оживленно болтающих между собой. У ног некоторых лежали сумки с клюшками для гольфа. Тимохин мельком посмотрел на этих людей и стал собираться.
В его келье ничего не было, кроме узкой кровати и старого платяного шкафа, запыленного и облезшего так сильно, словно его поливали крутым кипятком. Тимохин запер входную дверь на ключ и, улегшись на пол, сунул руку под шкаф. Повозившись там, он вытащил плоскую коробку и какой-то увесистый, завернутый в тряпицу предмет.
Сев на кровать, Тимохин открыл коробку. В ней лежали деньги. Отсчитав нужную сумму, Тимохин сунул купюры в карман, а коробку отправил на прежнее место, в тайник. Затем он развернул сверток – там лежали пистолет и две запасные обоймы. Тимохин тщательно проверил оружие, хотя пистолет был в прекрасном состоянии и смазка еще не просохла. Убедившись, что все в порядке, он открыл шкаф и достал оттуда мешковатую куртку. Натянув ее на плечи, Тимохин спрятал во внутренний карман пистолет, а тряпку со следами оружейной смазки засунул под матрас. Теперь он был готов действовать. Ему оставалось только выбрать маршрут. Тимохин порылся в бумажнике, вытянул оттуда старую цветную фотографию и несколько минут задумчиво рассматривал ее. Потом, хмуря брови, запихал обратно.
Он никак не мог решить, с чего начать. Почти вплотную подойдя к окну, Тимохин опять сумрачно уставился на группу людей, дожидавшихся, когда он позовет их на очередной урок гольфа. Под лучами яркого солнца их белые одежды казались сверкающими.
