– Тоже, кстати, до сих пор неопознанными, – недовольно проворчал Крячко. – Один сбежал, а другой вообще помер.
– Зато у нас есть отпечатки пальцев, – сказал Гуров. – Причем обоих. Будем надеяться, что в агентстве «Шпора» они тоже есть.
Как оказалось, коллекторское агентство «Шпора» занимало всего две комнаты на шестом этаже многоэтажного здания, которое прежде принадлежало какому-то заводу, а теперь сдавалось под офисы. Причем обе комнаты находились в разных концах длиннющего холодного коридора. Одна комната была отведена под кабинет начальника, в другой размещались рядовые сотрудники. Чтобы не терять времени и поскорее получить максимально возможную информацию, Гуров принял решение разделиться. Крячко отправился беседовать с рядовым составом, сам Гуров начал с руководства.
Неизвестно, нарушил ли Никита Львович данное Гурову слово или нет, но у того сразу сложилось впечатление, что в «Шпоре» его уже ждали. Во всяком случае, человек, сидевший в кабинете начальника агентства, нисколько не удивился визиту. «Не удивился» не означало, что он был гостеприимен – напротив, встретил Гурова очень неласково.
– Каким органом санкционирована проверка? – строго спросил он у Гурова, как только тот представился и намекнул о целях своего визита. – Если это ваша личная инициатива, полковник, то боюсь, что ничем не могу быть вам полезен. Наша работа слишком специфична и касается весьма конфиденциальной информации. Без соответствующей санкции разглашать эту информацию я не могу.
Начальнику было около пятидесяти лет, он был поджар, жилист, имел военную выправку и стального цвета глаза. «Крепкий орешек, – подумал Гуров. – Вдобавок с шипами. Такого голыми руками не возьмешь. Но попробовать можно».
– Ну, по крайней мере, имя-то свое вы можете сказать? – улыбаясь, спросил Гуров. – Или это тоже секрет?
– Виноват. Действительно не представился, – сказал начальник. – Александр Григорьевич Тишков. Руководитель агентства.
«А не представился потому, что весь был сосредоточен на том, как бы отшить меня сразу и бесповоротно, – подумал про себя Гуров. – Выходит, не такой уж ты, брат, и стальной, каким хочешь выглядеть. И на самом деле ты здорово волнуешься».
– Сами это дело организовали? – спросил Гуров вслух, обводя глазами стены кабинета. – Я имею в виду «Шпору»? Ваше детище? Случайно не в кавалерии служили?
– Вас не касается, где я служил, – резко сказал Тишков. – Агентство действительно я организовал. Но в этом нет ничего противозаконного. Все положенные в таких случаях формальности соблюдены, можете не сомневаться.
– А я и не сомневаюсь, – улыбнулся Гуров. – Просто любопытно, почему «Шпора»?
– Именно поэтому, – глядя прямо в глаза Гурову, сказал Тишков. – Мы пришпориваем тех, кто не торопится.
– Надеюсь, тоже все в рамках закона? – любезно поинтересовался Гуров.
– Исключительно! – отрезал Тишков.
– А как же быть с вашим клиентом по фамилии Пчелинцев? – спросил Гуров. – Некие люди избили его, довели до больничной койки, а затем к нему явился еще один человек и предложил Пчелинцеву во избежание дальнейших неприятностей немедленно погасить долг банку. Денег у Пчелинцева таких нет, но ему в категорическом тоне предложили продать свою квартиру и даже пообещали привести прямо в больничную палату нотариуса. Служащие банка отрицают свое участие в этом шантаже, но зато признают, что поручали решить вопрос с Пчелинцевым вашему агентству. Изложить вывод, который я сделал на основании этой информации? Или сообразите сами?
На лице Тишкова ничего не отразилось.
– Ход вашей мысли мне понятен, – сказал он. – Вот только он не имеет ничего общего с действительностью. Припоминаю, что мы действительно занимались человеком по фамилии Пчелинцев. Сбор информации по его материальному, семейному положению, профилактические беседы, подготовка материалов для передачи в суд – вот наш арсенал. Раз вы утверждаете, что его избили, – я готов вам поверить. Но какое мы к этому имеем отношение? На улицах каждый день кого-то бьют. А что касается так называемого шантажа… Действительно, наш сотрудник мог предложить Пчелинцеву такой вариант в рекомендательном порядке – продать квартиру, чтобы изыскать возможность выплатить долг. Никакого давления тут, разумеется, не было! Все остальное додумал сам Пчелинцев. Это естественно, ведь злостные неплательщики еще и исключительные выдумщики.
