– А что не так? – сделал невинное лицо Крячко. – Задержали опасного преступника, совершившего циничное убийство на территории почтенной больницы. Задержали по свежим следам. Честь нам и хвала, по-моему?… Разве нет?
Генерал иронически прищурил один глаз и посмотрел на Гурова, как бы призывая его в союзники.
– Ты слышал? – спросил он. – Вы, может, сюда за орденами зашли? Говорите, не стесняйтесь! Герои, понимаешь, невидимого фронта!
– Нет, немножко шумновато получилось, – поспешно добавил Крячко. – Тут мы признаем свои ошибки. И на награды не претендуем. Так, может, какую-нибудь маленькую премию за минувший квартал…
– А! Премию! – обрадовался генерал. – Так бы сразу и сказали. Премию я вам выпишу – так выпишу, что неделю чесаться будете! Вы что в больнице устроили? Погоня в стиле Рэмбо, драка, выбитые окна, испорченный инвентарь… Я уже не говорю о том, как упал после ваших художеств авторитет человека в форме. Главный врач уже жаловался в мэрию. Убытки, говорит, подсчитаю и счет в управление представлю…
– Знаешь, Петр, – с ленцой сказал Гуров, – главный врач там, похоже, жук еще тот. Не удивлюсь, что он на нас с Крячко вагон кирпичей спишет. Скажет, побили сотрудники МВД – ребром ладони… На него, кстати, инспекторов из МЧС наслать нужно, пусть безопасность объекта проверят. Он тогда прыть-то поубавит. А если серьезно, то без погони ничего не получалось. Слишком быстро все разворачивалось. Мы-то ведь всего лишь ехали со свидетелем потолковать, а тут перед нашим носом – убийство. И убийца – вот он, еще свеженький. Ну и что нам, по-твоему, нужно было делать?
– А на железной дороге обязательно стрелять надо было? – с неудовольствием спросил Орлов.
Крячко развел руками.
– Да я уж все в рапорте сто раз написал! – сказал он с обидой. – Как же не стрелять, когда он убегал? И убежал бы! А так ничего – сидит под надзором, показания дает. Плевые, правда, но кто же знал? А не стрелять, так это вообще стрелять разучишься…
– Поговори у меня! – пригрозил Орлов и повернулся к Гурову: – Значит, не признается, зачем убил?
– Почему не признается? – пожал плечами Гуров. – Признается. Ни минуты не запирался. У этого мужика, по-моему, голова с основательным ветерком. Как, впрочем, и у тех, кто заставил его провернуть это дело. Можно было предполагать, что этот олух засыплется. Хотя, с другой стороны, заказчик почти ничем не рисковал. Так на так получается. Рассказать он смог не больше, чем тот, кого он отправил на тот свет, если не темнит, конечно.
– Так что рассказывает-то?
– Сидели якобы с мужиками на какой-то стройке. Жестокое похмелье, естественно. Денег, естественно, нет. Тут подъезжают двое на иномарке. Одеты – люкс, разговаривают вежливо. Предлагают дело. Платят немного, но мужики и этому рады. Потребовали аванс, опохмелились и стали готовиться. «Москвич» где-то угнали. Кстати, хозяин до сих пор не хватился. А эта парочка дала мужикам полную наводку на осветителя театра, где Мария служит…
– Вот даже как! – оживился генерал. – Как она, кстати? Давненько не виделись. Надо бы мне к тебе в гости как-нибудь напроситься. Не бойся, с пустыми руками не приду!..
– Да для начальства у нас и у самих найдется, – улыбнулся в ответ Гуров. – Мария сама все время спрашивает, почему это, мол, Петра давно не видно?
– Да вот со временем беда! – с сожалением вздохнул Орлов. – Запарка за запаркой. А вообще надо выбраться! Вот через недельку, может быть, эх!.. Ну, давай, что там дальше? На хрена этим алкашам осветитель понадобился?
– Да им-то он совсем без надобности. Заказчикам он чем-то не угодил. Условие, однако, было – не убивать, а только «хорошенько отметелить, чтобы запомнил». Особое внимание обращалось, кстати, на машину. Машина у осветителя замечательная. Так вот, по условиям сделки ее трогать ни в коем разе нельзя было. А мужики под газом завелись, перестарались. И осветителя отметелили, и машину привели в негодность. Как отреагировал бы на эту вольность заказчик – неизвестно, потому что мужикам тут еще больше не повезло – как назло, мы с Марией этим переулком проезжали…
