– Фу! Как эта лампа керосином воняет.
– Это не лампа, – сказал дядя Федор, берясь за ложку. – Это ваши дети.
Пришлось идти на ручей, отмываться.
– Ты понял? – спросил меня Алешка, когда мы мыли руки. – Этот Ложкин нам сонные яблоки подсунул. Помнишь, как в «Спящей красавице»?
– В «Мертвой царевне», – поправил я.
– А при чем здесь яблоки? – Опять у него дикие выводы.
– У него там лаборатория, так? Он там изготавливает всякие препараты, так? Испытывает их на жене, на корове, так? И, наверное, прививки деревьям делает. Помнишь, мы яблок наелись и все спать повалились, до самого утра без просыпа?
Наконец-то что-то прояснилось. Но Алешка ошибся.
– Молоко! – Меня просто осенило. – Дядя Федор на бессонницу жаловался. А он молока в тот вечер не пил!
– Теперь, – не смутился мой младший братец, – я все-все про них знаю!
– Про кого? – Мы уже подходили к столу, и я спросил об этом шепотом.
– Про бандитов!
Глава XI
ПОУЧИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
Вторая половина дня прошла довольно скучно. Нам пришлось помыть на ручье посуду (и мама потом долго ее обнюхивала – не пахнет ли она керосином), прибраться в палатке и целых полчаса подавать дяде Федору ключи под машину. Мне даже кажется, что под машиной его самое любимое место в жизни.
Дядя Федор лежал там в комфорте и не столько работал, сколько болтал.
– Саныч! – говорил он, кряхтя и позвякивая ключами. – А на шоссейке-то – паника! Посты усиленные, проверки. Водилы боятся, что их тоже ограбют. А надысь вижу – идут по трассе два фургончика, а их гаишный «жигуленок» сопровождает. Во как!
– «ДПС-16»? – спросил Алешка, заглядывая под машину.
– Чего шишнацать? – переспросил дядя Федор.
– «Жигуленок»!
– Откель мне знать? Что я их, считал, что ли? Может, и шишнацать. Обыкновенный, с надписями. За рулем – инспектор.
– Чашкин? – опять сунулся под машину Алешка.
– Плошкин! – рассердился дядя Федор. – Он мне документ не предъявлял. Давай лучше ключ на двенадцать. Прямо не малец, а вопросник какой-то. «Что, где, когда?»
Папа в разговоре участвовал молча. Слушал и поглядывал на Алешку. А потом взял его за плечо и спросил:
– А при чем здесь Чашкин? Это кто такой?
– Так просто, – невинно хлопая глазами, ответил Алешка. – Это гаишник. Мы его сперва на дороге, а потом в Пеньках видели. Он к доктору заходил.
– Зачем? – строго спросил папа.
– А мы знаем? – Алешкины глаза стали круглыми. – Какие-то деньги ему приносил. Какое-то лекарство просил. У него хронический насморк.
– Откуда такие подробности? – спросил папа. – Подслушивали? Под окошком сидели?
Интересно, а у папочки откуда такие подробности?
– Значит, Чашкин, говоришь? – спросил он Алешку. – Не перепутал? – И взялся за телефон, своему Семенову звонить. Несмотря на отпуск.
О чем он его спрашивал, мы не услышали: папа предусмотрительно отошел от машины и разговаривал на открытом месте. Скрытно не подслушаешь.
Тут из-под машины вылез наш главный механик, вытер руки, поскреб затылок и торжественно объявил:
– Все, попутчики, ремонт закончен. В срок и качественно. Ща испытания проведем.
Он сел за руль и запустил двигатель. Машина заработала хорошо – ровно и устойчиво. Дядя Федор прогрел мотор и, высунувшись в окошко, заорал:
– От винта! Даю первую скорость. Вперед!
Но машина почему-то пронеслась задним ходом и едва не врезалась в дерево. Потом медленно поехала вперед и остановилась. Дядя Федор вышел и смущенно сказал, скребя затылок:
– Однако, малость перепутал.
Алешкины опасения оправдались: дядя Федор что-то неправильно собрал. Задом наперед. И теперь наш «фордик» имел четыре скорости назад, а вперед только одну – бывшую заднюю, неторопливую.
– Вообще-то, – все еще смущенно предложил дядя Федор, – можно и так ехать. Не спеша. Зато задним ходом можно быстро… Если нужно.
– Я задом наперед не поеду, – поспешила мама. – Очень надо!
– Я – тоже, – сказал папа.
– А нам все равно, – сказал Алешка. – И чего теперь делать?
– Делов-то, – снова расхрабрился дядя Федор. – Разобрать да собрать. Саныч, поможешь?
Папа кивнул, а мы кивать не стали. Еще неизвестно, от кого вреда больше. И пользы меньше.
Лешка толкнул меня локтем в бок и шепнул:
