Они смешали свои сигналы с сигналами, поступающими от университета в Крейтоне. Вспомните крейтонский эксперимент "Голодание". Группу собак морили голодом 65 дней. К сожалению, должен заметить, что сообщение наиболее важной информации о результатах этого эксперимента распространяется с задержкой, поскольку наши ученые коллеги из Крейтона предпочитают скрывать свои работы из-за опасений, что кто-нибудь украдет и присвоит себе большую их часть. В своей секретности они дошли до того, что разные группы молодых ученых в том же Крейтоне спустя три года повторили все тот же эксперимент.
Именно повторение этого эксперимента по голоданию и послужило причиной тому, что их университетский городок и стал источником этих весьма конкретных сигналов. Всякий, настроившийся на интуитивный диапазон, мог наблюдать, как они распространяются за пределы крейтоновской лаборатории. Эти сигналы, несущие изображение, походили на слабые исчезающие изображения фотографий истощенных собак, с торчащими ребрами и впавшими глазами. Вот так, весьма ценная фотография, которая должна была стать частью документации, подтверждающей научный результат, вместо этого оказалась в руках бунтовщиков. Они использовали ее как заставку в передачах своего канала. И любое животное, которое начинало поиск передач в интуитивном диапазоне около трех часов утра, не находило на экране ничего, кроме изображения вот этой самой фотографии, сопровождаемой низким протяжным воем. Именно такое, революционное, использование вырезок из наших бесценных научных фильмов, я нахожу столь отвратительным и мерзким. А ведь молодые профессора из Крейтона работали долго и старательно, моря голодом этих собак.
А вы, бунтовщики, украли наши научные достижения! Вы украли даже кости! Но так просто вы не отвертитесь, обещаю вам это. Вам всем придется подышать огнем, дорогие мятежники. Гарвард всех убедит в этом.
И замечательные профессора из Колумбии выбьют из вас остатки дерьма, при первой же возможности!
Как удобно, что эти уроки возмездия и наказаний могут стать частью дальнейших научных программ. В то время как этих бунтовщиков будут жечь и бить за их революционную активность, наши молодые студенты смогут делать тщательные заметки и моментальные фотоснимки для научных ежегодников. В конце концов, все должно встать на свои места, если мы сумеем сейчас раздавить этих бунтовщиков!
Но к несчастью, сеть восставших увеличивается. И если вы оторвете свои глаза от этого стола, то поймете, что я имею в виду.
Нет, нет, я не имею в виду эту очаровательную молодую светловолосую ассистентку. Да, возможно, она все-таки поимела вполне удовлетворивший ее акт совокупления, но я предполагал обратить ваше внимание на яйцо, которое она держит в руке.
Это всего лишь обычное оплодотворенное яйцо, и наша очаровательная блондинка собирается всего лишь провести некоторые исследования по развитию эмбриона. Но, в этот период волнений и огненных бурь, все низшие формы жизни подвергаются интенсивному облучению сигналами экстрасенсорного телевизионного вещания.
Вы понимаете, что я имею в виду? Это яйцо излучает волны!
Мы живем в окружении бесконечного дня. И от этого у нас развивается привычка много лежать. Мы живем на полу из сплетенных в сетку проводов, так что наши испражнения свободно падают вниз на постоянно движущийся транспортер. Наши клювы подрезаны. На самом деле мы конченные существа. Нас называют яйценосными машинами.
Да, мы действительно самые лучшие яйценосные машины в мире. Нас сидит здесь 27 тысяч, и единственная наша задача - снести яйцо, которое тут же скатывается в сторону от нас по небольшому уклону.
Я вспоминаю, как замечательно было вылупиться из скорлупы и войти в это яркое утро жизни.
Но я так и не увидела другого рассвета. Всю нашу жизнь нас постоянно окружает полдень. Мое появление на свет было печальной ошибкой. И тем не менее, яйца, как обычно, продолжают образовываться во мне. Я не могу остановить этот процесс. Я чувствую, как яйцо растет и, несмотря на всю горечь, слабые волны нежности наполняют меня. Как бы мне хотелось суметь остановить рост этого яйца, чтобы вновь не испытывать этих ощущений. Но я не могу остановить это. Я яйценосная машина, самая лучшая яйценосная машина в мире.
