В её «крохотной квартирке» разместилась бы добрая дюжина моих бейсуотерских комнат, да и обставлена она была с такой богатой экстравагантностью, которая составила бы честь и самому Эразму Поттер-Фиппсу. Впрочем, возможно, он и приложил к этому руку, подумал я.
Распахнув окно, Китти высунулась наружу и пропела:
— Весна, весна, весна! Боже, как прекрасно! Вы любите весну? Ландыши, тюльпаны и колокольчики! Нет, непременно цветничок у себя разобью. Что вам налить, милый?
— Я уже пил сегодня бренди, — признался я. — Лучше бы уж не смешивать, если у вас оно есть, конечно.
— Есть, мой зайчик, — проворковала Китти. — Бренди у меня целый бар.
Она поставила на столик две рюмки и бутылку с этикеткой, на которой красовалась одинокая корона, а ниже я с изумлением разглядел цифры: «1904».
У меня перехватило дыхание.
— Эй, полегче, — выдавил я, глядя, как Китти небрежно наполняет рюмки. — Такой нектар пьется разве что наперстками.
Китти только игриво хихикнула и вручила мне наполненную до краев рюмку.
— За нашу удачу! — провозгласила она, отпивая. — Вот, совсем другое дело, — добавила она, облизываясь. Затем уселась на софу рядом со мной. Я отодвинулся. Китти тут же придвинулась ко мне, уже вплотную.
— Расскажите мне про себя, — попросила она, кладя руку мне на колено.
— А что тут рассказывать? — Я в свою очередь облизнулся, смакуя бренди. — Я всего лишь временный ассистент доктора Поттер-Фиппса, вот и все.
— Вы слишком молоды для врача, — кокетливо заметила Китти, гладя меня по ноге.
— Вообще-то, по правде говоря, врач я ещё новоиспеченный, — сказал я.
Китти снова хихикнула.
— Да, когда я свалилась в ваши объятья, то сразу поняла, что опыта у вас ещё маловато.
— Ну надо же! — удивился я. — А мне показалось, что я держался очень уверенно.
Она рассмеялась.
— Кстати, — добавил я, — прошу у вас прощения за эту пощечину.
— И вы, милый мой доктор, извините, что я едва вас не пришибла.
Мы улыбнулись друг другу, и выпили еще. Я почувствовал, как внутри разливается приятное тепло. Возможно, этому способствовала и Китти, прильнувшая ко мне, как котенок.
Несколько минут спустя она встала.
— До чего с вами приятно, — сказала она. — Подождите капельку — я переоденусь.
Я плеснул себе ещё немножко бренди. Напиток оказался совершенно восхитительным. Наслаждаясь его мягким, обволакивающим вкусом, я тем не менее нашел в себе силы призадуматься над непростой ситуацией, в которой оказался. С профессиональной точки зрения мое поведение было в высшей степени неправильным. Тут я припомнил буклет по врачебной этике, который таскал в бумажнике, и, достав его, принялся внимательно изучать. Так, размеры табличек, визитные карточки, дележ гонораров, отношения с лицами духовного звания и тому подобное. И — ни единого слова про отношения с пациентками, про ту коварную проволоку, натянутую между профессионализмом и галантностью, на которой я сейчас балансировал.
Тут в окно ворвался свежий ветерок, а где-то неподалеку запела какая-то птаха. А какого черта? — спросил себя я. Весна есть весна. Отложив брошюрку в сторону, я выпил ещё бренди.
Китти вернулась в одном прозрачном пеньюарчике, под которым, как я с замиранием сердца разглядел, была только сама моя соблазнительница, нежная и благоухающая.
— Как дела, мой цыпленочек? — промурлыкала она.
— Б-бренди п-просто класс, — запинаясь, выговорил я. — Н-налить ещё капельку?
— Да, моя рыбка.
Я наполнил наши рюмки.
— За тебя, мой милый доктор.
— За вас, о, принцесса среди пациенток.
Мы выпили на брудершафт и поцеловались. Китти вытянулась на софе и протянула ко мне руки.
— Иди же ко мне, мой птенчик!
Я облизнул внезапно пересохшие губы. Положение становилось критическим. Остаться наедине с такой прекрасной женщиной… Впрочем, какого дьявола? Мужчина я или кролик? Да и смел ли я её разочаровать…
Послышалось шуршание.
— Иди ко мне!
Я оглянулся — и обмер. Обнаженная, Китти выглядела даже прекраснее, чем я мог мечтать! Обнаженная? Ах, блин!..
Я вскочил как ошпаренный.
— Вызови такси! — визгливо заорал я, не узнавая собственный голос. Скорее!
Господи, и как же я теперь объяснюсь с министром строительства?
