А если всего лишь новый яркий наряд, наспех накинутый на плечи старой империи? Нет тогда счастья ни Азербайджану, ни России, и тонет, идя ко дну... - так и тянет в жару в море! огромный он, идущий ко дну корабль-держава, и гигантские волны катятся, чтоб влиться в океан, захлестывая Европу, втягивая - договорить в уме мысль, ищущую округления,- в зловещие водовороты Азию и через носик или клюв Апшерона - в Каспий, дыры бездонные, пустоты слоев, где прежде нефть залегала, выкачанная без остатка.
... Январские холода, валенки жмут, никак не разносить их, скользко ступать по паркету, сохранившему блеск царских времен.
Утром подписывать всякого рода обращения, как недавнее: К народностям Востока - столько веков империи, объемлющей азиатские земли, а Восток знаем плохо; с машинки передовицу для Известий об образовании в Средней Азии новых республик вычитал, были автономные, стали союзными; вечером прием: переговоры с турками за чашкой кофе (привезли, зная, что голод, - пайки), гадай не гадай, а сны подмога, чтоб разгадывать в течение дня. Там у себя турки рады, что рухнула империя, не скупятся на резкие отзывы о членах османской династии, султане-халифе, а тут, когда речь о России, их заботит ее целостность, тем более, что именно Россия помогла им, и вам тоже, не так ли, господин Нариманов, или Нариман-эфенди? Потом, дабы польстить, посланник Мустафы Кемаля назовет рангом повыше: не эфенди, а паша: не так ли, Нариман-паша? Ах вы доктор? Да еще литератор?! Что-то о единстве интересов, помыслов, судьбы, естественно, языка и веры.
Нынче вечера живых картин, вожди довольны монументальной этой пропагандой, вовлечен театральный люд, лучшие режиссеры и актеры, даже известная балерина Айседора Дункан, - танцуются лозунги коммнизма. Прелесть, как поворачиваться стала работа!
ЧУЖИМИ ГЛАЗАМИ,
когда и свои, обращенные в прожитую жизнь, как чужие. Мак Делл? Едет в Баку? Сколько прошло со времени последней встречи с тогдашним английским вице-консулом в Баку? Лет семь?
- Ловко он, - это Чичерин о Мак Делле,- ускользнул в свое время из сетей Бакинской коммуны! - Чичерин успел перелистать досье.
- Не опасно ли в таком случае показаться Мак Деллу в Баку?
Словоохотливым собеседником стал, прежде молчаливый: не у дел, очевидно, и оттого разговорчив.
- Вы ни за что не угадаете личные мотивы встречи с вами, господин Нариманов. А точнее - в вашем доме. Здесь, где вы поселились, на Поварской, некогда жили мои родичи, и я провел здесь дивные отроческие годы. За высокой стеной размещалось посольство, и я перелезал туда.
- Там и сегодня посольство.
- Да, мало что изменилось в мире. Впрочем, здесь теперь живете вы, нас вытеснили отовсюду, - пошутил. И всерьез: - Спрашиваете, почему я против революции? Охотно отвечу. Если бы русский император удержал свой трон, а вы, подражая русской революции, не совершили переворот у себя, то я бы мог сохранить мои потенциальные нефтеносные земли, мой дом с прекрасной коллекцией ковров, серебра, латуни и фарфора.
- Раз такая откровенность, награбленные на Кавказе, добавьте.
- Отчего же? Что-то подарено, что-то куплено, не скрою, за бесценок. Я даже лишился такой дорогой моему сердцу мелочи, как белые перчатки моей жены... Не знаю, были ли вы в Баку, когда туда приезжал император?
- Был.- Нариман вспомнил, как сестра миллионера Кардашбека Сона, в которую был влюблен и неудачно сватался, подарила императрице перламутровый поднос.
- Его Императорскому Величеству были представлены жены иностранных консулов, и моя в том числе, и им были даны весьма точные инструкции относительно темных платьев, черных шляп и белых перчаток. Когда жена вернулась, я взял ее правую перчатку, вложил в конверт и надписал: Перчатка, которая пожимала руку императора. Позже, когда моё имущество национализировали, большевики устроили выставку конфискованных ужасов, среди прочих экспонатов была и эта перчатка, а под нею красными чернилами: Перчатка, которую хватала рука убийцы наших товарищей. Что ж, новые времена - новые господа. Где ж мы познакомились? Ах да: на промыслах, запах сырой нефти со сладковатым привкусом, но это еще терпимо: с приближением к очистительному заводу к запаху сырой нефти примешивался едкий запах серной кислоты.
