Он повернулся, услышав велосипедный звонок. Его окликнул женский голос.
— Вы — оптик?
Темноволосая женщина, строгая и в то же время симпатичная, в джинсах и мужской хлопчатобумажной рубашке, быстро крутила педали велосипеда, догоняя Элдона, подпрыгивая вверх-вниз на каждой колдобине.
— Пожалуйста, подождите. Я только что разговаривала с Фредом Квинном, нашим аптекарем, и он рассказал мне о вас.
Поравнявшись с ним, она остановилась, с трудом переводя дыхание.
— Мы не видели оптика несколько месяцев. Почему бы вам не приходить чаще?
— Я не торговец, — сказал Элдон Блэйн, — я просто пытаюсь отыскать антибиотики, которые мне нужны. — Он чувствовал раздражение. — Мне надо в Питаламу, — добавил он, а затем понял, что с завистью смотрит на велосипед и по его лицу это видно.
— Мы можем их достать, — сказала женщина. Сейчас она выглядела старше, чем на первый взгляд. Судя по морщинкам на ее слегка загорелом лице, ей было около сорока. — Я член комитета Вест-Марина по планированию, и я знаю, что мы можем найти то, что вам надо, если вы немного подождете. Задержитесь на два часа. Нам нужно несколько пар очков… Короче, я не собираюсь вас отпускать.
Она говорила твердо и убедительно.
— Вы, случайно, не миссис Рауб? — спросил Элдон Блэйн.
— Да, — удивилась она, — как вы догадались?
— Я из района Болинаса, — сказал он. — Мы знаем все, что вы здесь делаете. Если бы кто-нибудь вроде вас был в нашем комитете…
Он побаивался ее. Насколько он знал, миссис Рауб всегда добивалась своего. Она и Ларри Рауб организовали жизнь в Вест-Марине после того, как прошел первый шок. В старые дни она была никем, и Катастрофа дала ей — как и многим другим — возможность показать, на что она действительно способна.
Когда они двинулись обратно, миссис Рауб спросила:
— Кому нужны антибиотики? Явно не вам, вы выглядите совершенно здоровым.
— Моя маленькая дочь умирает, — сказал он.
Миссис Рауб не говорила утешительных слов — их не осталось больше в этом мире; она просто кивнула.
— Инфекционный гепатит? — спросила она. — Откуда вы берете воду? У вас есть устройство для хлорирования? Если нет…
— Это не гепатит. Похоже на стрептококковую инфекцию горла.
— Прошлой ночью мы слышали с сателлита, что несколько фармацевтических фирм в Германии снова начали работать, поэтому, если повезет, мы опять увидим немецкие лекарства, по крайней мере на Восточном побережье.
— Вы принимаете передачи с сателлита? — взволнованно спросил он. — У нас сломан приемник, а наш мастер сейчас где-то на юге Сан-Франциско разыскивает по свалкам детали для холодильника и вернется не раньше чем через месяц. Скажите, что Дейнджерфильд сейчас читает? Когда мы последний раз слышали его, а это было чертовски давно, он читал «Провинциальные письма» Паскаля.
Миссис Рауб сказала:
— Сейчас он читает «Бремя страстей человеческих».
— Это, случайно, не про того парня, который никак не может развязаться со своей девушкой? — спросил Элдон. — Кажется, я помню эту книгу… Дейнджерфильд читал ее несколько лет назад. Девушка все время возвращается к герою. Она не погубит его жизнь в конце концов?
— Не знаю. Боюсь, что в прошлый раз мы еще не принимали передач.
— Дейнджерфильд — великий диск-жокей, — сказал Элдон, — лучший из всех, кого я слышал до Катастрофы. Знаете, мы ведь не пропускали ни одной его передачи. Каждый вечер на нашей пожарной станции собиралось по две сотни человек. Думаю, что кто-нибудь из нас мог бы починить приемник, но комитет решил, что следует оставить аппаратуру в покое и дожидаться возвращения нашего мастера. Если он вообще вернется… Тот, кто был до него, тоже отправился в путешествие по свалкам и не вернулся.
Миссис Рауб сказала:
— Теперь-то ваша коммуна поняла необходимость резервного оборудования? Я всегда утверждала, что без него не обойтись.
— Нельзя ли послать к вам нашего представителя? Он послушает вместе с вами, а потом перескажет нам.
— Пожалуйста, — сказала миссис Рауб, — но…
— Конечно, это будет не то, — согласился Элдон. — Совсем не то…
Он замолчал. Что говорить о Дейнджерфильде? Он сидит там, наверху, на сателлите, проходящем над ними каждый день. Связь с миром… Дейнджерфильд смотрит вниз и видит все — все изменения, к лучшему и к худшему. Он принимает каждую передачу, записывает ее, а затем прокручивает запись. Только благодаря ему мы все объединены.
