В дверь резко постучала Денкерберг.
— Вы готовы? — спросил я.
Майлз кивнул, потупясь, точно проштрафившийся школьник.
Я открыл дверь, пригласил Денкерберг войти.
— Извините меня за случившееся, детектив. Мне уже гораздо лучше.
Не обратив на меня внимания, она направилась к Майлзу.
— Итак, в коридоре находился мужчина, — сказала она.
— Верно. Я повернул с лестницы в коридор наверху и увидел его. По-моему, я замер на месте. — Он задумчиво нахмурился. — Хотя нет, нырнул за угол. Потом услышал, как он бежит по коридору. Потом какой-то удар. Словно стекло разбилось. Я побежал за ним следом. Но его уже не было. Я выглянул в разбитое окно спальни и увидел… мужскую фигуру. Человек бежал к дороге. Тут я начал громко звать жену по имени. Она не отвечала, и я побежал в спальню. А там…
Голос Майлза внезапно прервался, он закрыл лицо руками и заплакал. Я уже с сомнением относился к каждому его слову, однако сейчас его горе показалось мне вполне убедительным.
Когда он немного пришел в себя, Денкерберг спросила:
— Этот мужчина, как он выглядел?
— Я и хотел бы сказать вам это. Но было темно.
— У него было оружие?
— Не знаю.
Денкерберг записала в блокнот несколько слов, потом снова подняла взгляд на Майлза:
— А у вас?
Майлз немного замешкался, но в конце концов сказал:
— Нет.
— Вы сидите в комнате, увешанной от пола до потолка оружием. Слышите какой-то шум, думаете, что в дом мог забраться посторонний человек, и тем не менее оружия вы с собой не берете?
Поскучнев, Майлз посмотрел на Денкерберг:
— Как я уже говорил, мне надо было убедиться, что с моей женой все в порядке.
Денкерберг кивнула, потом указала шариковой ручкой на пустующие крюки на стене:
— Что там обычно висит? — Она подошла к крюкам, вгляделась в табличку рядом с ними. — Тут значится, что это «боккин».
— Слово произносится как «БО-кен», не «боккин», — Майлз со значительным видом поправил ее. — Так назывался у японских бойцов деревянный меч. Этот был сделан из габонского черного дерева.
— Как он выглядит?
— Похож на черную палку. Немного искривленную, отдаленно напоминающую меч самурая.
— И куда он подевался?
Майлз пожал плечами:
— Да вроде бы пропал куда-то некоторое время назад.
— Вы никому его не отдавали? Не теряли? Не ломали?
Майлз неуверенно смотрел на пустые крюки:
— Не знаю. Уследить за всем этим — штука сложная.
— Вы держите дверь постоянно запертой, чтобы защитить вашу ценную коллекцию. Как же вы могли его потерять?
Наступило долгое молчание.
Майлз нахмурился:
— Ладно, если хотите знать, мне кажется, что вчера он еще был на месте. Как раз перед тем, как послышался шум, я уходил в туалет. Тот человек мог проникнуть сюда и взять меч, пока меня не было.
Денкерберг снова записала что-то, затем взглянула на Майлза:
— Мой опыт говорит мне, что воры охотятся за четырьмя вещами. В порядке убывания: деньги, оружие, драгоценности, электроника.
Майлз стиснул челюсти:
— И что?
Денкерберг не отрывала от него взгляда:
— Представьте, что вы вор. Вы влезли в дом через окно. Вы входите в комнату. За что первое вы ухватились бы?
Майлз молчал.
Детектив указала на прекрасной работы двустволку, висевшую над письменным столом Майлза:
— Я, конечно, не воровка. И тем не менее вот эта вещь сразу привлекла бы мое внимание, мистер Дэйн. Расскажите мне о ней.
— Это «перде», английский, сделанный на заказ дробовик двадцатого калибра.
Денкерберг подошла поближе к ружью:
— Да, вещь красивая. И какая детальная гравировка охотничьей сцены на прикладе! — Она наклонилась к ружью. — Похоже, тут еще и золотая инкрустация. Сколько может стоить такое ружье?
— Семьдесят-восемьдесят тысяч, — негромко ответил Майлз.
— Неплохо! — Денкерберг повернулась к нему. — Ну хорошо, попробуем еще раз. Представьте, что вы вор, который действует впопыхах. Вы входите в эту комнату. За что вы ухватитесь — за стоящее восемьдесят тысяч долларов ружье с золотой инкрустацией? Или за черную палку?
Майлз пожал плечами:
— Послушайте, начнем с того, что преступник пробрался сюда в три часа ночи, пока я сидел в сортире. В такое время он, естественно, думал, что все уже спят, — пока не услышал, как я спускаю воду. И тогда он просто схватил первое, что подвернулось под руку, и дал деру.
