Усильте в тысячу раз это наслаждение великолепной погодой, и вы все равно нисколько не приблизитесь к тем ощущениям, какие испытывал я.
Не могу сказать, сколько именно времени я летел. (Время в этом месте отличается от простого линейного у нас на Земле, и безнадежно пытаться внятно его передать.) Но в какой-то момент я осознал, что нахожусь в вышине не один.
Рядом со мной была красивая девушка с высокими скулами и темносиними глазами. Она была одета в такое же простое и свободное платье, какие носили люди внизу. Ее милое лицо обрамляли золотисто-каштановые волосы. Мы неслись в воздухе на какой-то плоскости, разрисованной затейливым узором, сияющим неописуемо яркими красками, — это было крыло бабочки. Вообще вокруг нас порхали миллионы бабочек — они образовывали широкие волны, обрушивающиеся на зеленые луга и снова взмывающие вверх. Бабочки держались вместе и казались живой и трепетной рекой цветов, струящейся в воздухе. Мы медленно парили в высоте, под нами проплывали цветущие луга и зеленые леса, и когда мы спускались к ним, на ветках раскрывались бутоны. Платье на девушке было простым, но его цвета — светло-голубой, индиго, светло-оранжевый и нежный персиковый — рождали такое же ликующее и радостное настроение, что и вся местность. Девушка смотрела на меня. У нее был взгляд, который, если видеть его всего несколько секунд, придает смысл всей вашей жизни вплоть до настоящего момента, независимо от того, что в ней происходило раньше. Этот взгляд не был просто романтичным или дружеским. Каким-то таинственным образом в нем проглядывало нечто неизмеримо превосходящее все виды любви, какие знакомы нам в нашем бренном мире. Он одновременно излучал все разновидности земной любви — материнскую, сестринскую, супружескую, дочернюю, дружескую — и вместе с тем любовь бесконечно более глубокую и целомудренную.
Девушка разговаривала со мной без слов. Ее мысли проникали в меня подобно воздушной струе, и я мгновенно понимал их искренность и правдивость. Я знал это точно так, как знал, что окружающий меня мир настоящий, а вовсе не воображаемый, неуловимый и преходящий.
Все «сказанное» можно было разделить на три части, и в переводе на наш, земной язык я выразил бы его смысл приблизительно в следующих предложениях:
«Тебя вечно любят и оберегают».
«Тебе нечего бояться».
«Нет ничего такого, что ты мог бы сделать неправильно».
От этого послания я испытал чувство невероятного облегчения. Словно мне вручили список правил игры, в которую я играл всю жизнь, полностью не понимая их.
— Мы покажем тебе здесь много интересного, — сообщила девушка, не прибегая к помощи слов, а пересылая мне непосредственно их смысл. — Но потом ты вернешься назад.
На это у меня нашелся только один вопрос:
— Куда назад?
Вспомните, кто разговаривает с вами сейчас. Поверьте, я не страдаю слабоумием и излишней сентиментальностью. Я знаю, как выглядит смерть. Знаю, что такое смерть друга: совсем недавно вы обменивались веселыми шутками, а потом, после того, как ты несколько часов боролся за его жизнь, он умирает у тебя на глазах и становится безгласным и неподвижным. Я знаю, что такое взгляд полный боли и муки — не раз видел невыразимое горе на лицах тех, кто внезапно потерял любимого человека. Я знаю человеческую природу и, хотя не материалист, являюсь в своей области довольно приличным специалистом. Я способен отличить фантазию от действительности и знаю, что опыт, который теперь пытаюсь передать вам, правда, довольно смутно и сумбурно, был не только особым, но и самым реальным в моей жизни переживанием.
