Так, встречаются изображения крестов (известно как минимум 16 таких камней), латинские буквы, как, например, в деревне Каликюла в уезде Ляяне-Вирумаа, цифры – возможно, они служили межой или даже вехой. Подобный камень с грубовато вырезанным на нем крестом автор этих строк видел у дороги в лесу в городке Эльва в Тартумаа. Иногда соседствуют и цифры, и крест.
Некоторые, как например, Лауритсакиви в Куусалу, имеют, кроме "чашек", несколько изображений – креста, решетки и так далее. Анализируя эти изображения на Лауритсакиви, ученый Густав Вилбасте даже пришел к выводу, что он обозначал границы владений местной церкви и соседнего монастыря. Помимо букв, цифр и изображений креста, встречаются на "чашечниках" Эстонии и другие символы – углубления, полоски, геометрические фигуры.
Вплоть до начала XX века многие камни были связаны с теми или иными традициями местных жителей. Считалось, что камни "лечат". Им делались подношения – иногда в виде даров нового урожая, молока коровы, крови или мяса зарезанной скотины. Многие из этих камней связаны со священными рощами. Местные жители традиционно приписывали появление этих отметок на камнях деятельности легендарных, мифологических героев, святых. Некоторые камни называют следами Бога, героя эстонского национального эпоса Калевипоега, нечистой силы и так далее. Иногда считают, что "чашечники" обозначают места, где зарыты сокровища.
Скорее всего, появление "чашечников" связано каким-то образом с земледелием – так как во всем регионе Фенноскандии они встречаются лишь в тех местах, где возможна обработка земли. Там, где из-за природных условий люди могли заниматься лишь охотой и разведением оленей, подобные камни встречаются довольно редко.
В Эстонии, где ввиду небольших размеров страны, климатические различия крайне несущественны, "чашечники" встречаются в районах нынешних или бывших (пустошей) сельскохозяйственных угодий, жилья, дорог. Конечно, можно допустить, что на полях и вообще в окультуренном ландшафте легче найти такие камни, чем в глухом лесу. Однако тот факт, что "чашечники" в Эстонии не встречаются на недавно освоенных землях, подтверждает предположение о привязке этих камней к местам древнего или средневекового землепользования. Да и сконцентрированы они в Эстонии в местах, где наиболее плодородные и удобные для обработки почвы, которые были освоены еще в древние времена. Наибольшая же концентрация "чашечников" наблюдается там, где проходили границы древних поселений. На этом основании эстонский ученый Вальтер Ланг выдвинул предположение, что "чашечники" служили для обозначения подобных границ.
Для датировки "чашечников", к сожалению, отсутствуют сопутствующие им культурные слои или артефакты. Хотя, как правило, локализация "чашечников" связана с захоронениями бронзового (1 000-500 гг. до н. э.) и раннего железного (500 г. до н. э. -50 г. н. э.) века.
Известно, что в Финляндии, в частности в Саво, традиция наносить чашеобразные отметки на камнях была жива дольше, чем в других частях Скандинавии и Эстонии, – некоторые из них относятся к периоду между 600 и 800 годами.
По находкам в Куусалу и Айнду (около Вильянди) можно сделать вывод, что отметки на этих камнях появились не позднее 1100-1200 годов. Основываясь на близости многих "чашечников" к могильникам бронзового и раннего железного века и сравнивая эстонские камни с датировкой аналогичных объектов в соседних странах (Швеции, например), а также сопоставляя с возрастом близлежащих археологических находок, можно предположить, что чашеобразные углубления на некоторых камнях относятся к концу бронзового века.
Происхождение и распространение обычая делать подобные отметки на камнях вписывается в контекст скандинавского культурного влияния в бронзовом и раннем железном веке. Так как чашеобразные отметки были единственным мотивом в скандинавской резьбе по камню железного века, можно предположить, что обычай вырезать "чашки" распространился на восточные берега Балтики во времена, когда петроглифы уже не делались, а традиция "чашек" была еще жива.
