Доисторическая Европа - страница 32

В конце концов, ученые выбрали смесь, содержавшую десять тонн порошкового известняка и две тонны синтетического связующего средства. Сорок сотрудников конструкторской фирмы в течение нескольких месяцев покрывали силиконовые панели – их общая площадь составила 2600 квадратных метров – новым материалом. Кроме того, на них нанесли особое лаковое покрытие; оно регулировало влажность и помогло создать в пещере прежний микроклимат – температура снизилась до 14 градусов Цельсия, как и было когда-то в Альтамире.

Готовые панели доставили к месту сборки и сложили их воедино, подражая в этом занятии детям, играющим в "паззлы".

Силиконовая копия воссоздает не только "зал доисторической живописи", но и облик всей древней пещеры. Она лежит на севере Испании, на берегу Бискайского залива, в тридцати километрах к юго-западу от города Сантандер. Долгое время она оставалась неприметной даже для местных жителей. Вход в нее располагался на вершине холма. Это была маленькая, узкая расщелина посреди зеленого луга, приваленная камнями. Чтобы проникнуть туда, Саутуола разбросал камни и ступил на гладкий глинистый пол, которого тысячи лет не касалась нога человека. К длинному, узкому коридору примыкали несколько обширных залов. Их своды нависали прямо над головой человека. Все они были покрыты картинами.

Копировать роспись, рожденную на заре живописи, взялись испанские искусствоведы Матильда Мусквис и Педро Саура. Они отлично знали этот стиль. Больше десятка лет они фотографировали и изучали работы мастеров каменного века.

Стараясь как можно точнее скопировать живопись каменного века, реставраторы даже изготовили инструменты по тогдашней технологии, – например, разнообразные штихели из кремня (см. в правой части снимка). С их помощью гравировали силуэты животных на стенах пещеры

Самым красивым из здешних помещений считают "Зал разноцветных бизонов". Его стены и своды покрывают 70 наскальных гравюр и 100 цветных портретов животных — бизонов, оленей и лошадей. Исследуя этот зал, Мусквис и Саура разгадали некоторые секреты древних художников.

"Для начала мы представили себе, как выглядел зал в те времена, когда здесь не было никаких картин. Мы хотели понять, почему для росписи выбрали именно его. Что привлекло здесь доисторического человека? Что менялось в зале, когда его покрывали росписью? А как работал художник в ту эпоху? Как он держал "кисть"? Как освещал свое рабочее место? Какими красками пользовался? Как приготавливал их? И почему эти краски так долго держатся на камне?"

В "Зале цветных бизонов" заниматься художеством можно было, даже не разводя огонь, – хватало дневного света. В других же залах было слишком темно, и рисовать без огня здесь немыслимо. Чем же освещали свое рабочее место Сикейросы и Буонаротти дней давно минувших? "Сперва нас поразило, что в пещере нет следов копоти. Значит, никто не держал в руках никаких факелов".

Верный ответ подсказал один неприметный факт. Всюду, где были когда-то оставлены рисунки, лежали раздробленные кости. Очевидно, из них добывали костный мозг и… Неужели им освещали пещеру? "Чтобы проверить эту догадку, – продолжила свой рассказ Мусквис, – мы изготовили лампу из необожженной глины и наполнили ее костным мозгом – хватило всего около четырех кубических сантиметров. Мы извлекли его из коровьей кости. Фитилем послужили волокна растений, также пропитанные мозгом. Огонь быстро разгорелся. Он не оставлял ни дыма, ни запаха – все помещение наполнилось теплым, приятным светом. В его мерцании стены вдруг ожили. В неспокойных тенях, отброшенных пламенем, внезапно возникли фигуры. Казалось, свет вдохнул в них жизнь. Древнее стадо пустилось вскачь".

Первобытный художник принимался за работу там, где неровности известняка уже намечали контур какой-то фигуры. Он ставил перед собой лампу, в которой пылал мозг, вылущенный из костей, и взяв в руки некое подобие штихеля – этим тонким стержнем из стали пользуются граверы, – начинал осторожно высекать камень вокруг замеченного контура (конечно, его инструмент был из кремня). Очертания зверя постепенно выступали из камня. Наконец, весь силуэт его явственно выделялся. Вот почему при свете рисованные звери казались такими живыми. Их изображения были выпуклыми, рельефными.